Тейлос презрительно фыркнул.
— Ну и глупое же рассуждение!
— Может быть, но это их рассуждение, а они здесь хозяева, — предупредил Ласья.
— А ты сам видел хоть какое–нибудь из этих сокровищ? — спросил Нейл, возвращаясь к работе.
— Один раз, на участке Моргейна, — он следующий к югу. Тогда был последний лесоповал, как раз подходящее время для выжигания. Его нашел старший хозяйский сын. Они сразу позвали Настоятеля и окружили нас, чтобы помолиться и уничтожить находку. Однако им это не очень помогло, только подтвердило их точку зрения насчет греховности.
— Как?
— Ровно через неделю этот самый сын заболел Зеленой Болезнью. Они вывезли его в лес. Я сторожил его.
— А зачем его сторожить?
— Больной Зеленой Болезнью полностью теряет соображение и иногда бежит, куда попало. Его нельзя подпускать к людям, потому что тот, кого он коснется, заболеет тоже. Так что, если он пытается сбежать, на него накидывают веревку и привязывают к дереву.
— И оставляют больного умирать? — Нейл уставился на Ласью.
— А больше ничего не сделаешь, болезнь–то неизлечимая. Врач из порта сказал, что мы все можем ею заразиться. Иногда родня дает больному сонное питье, чтобы он умер во сне, но Настоятели говорят, что это неправильно: человек должен сознавать, какой он грешник. И знаешь, парень, больной ни в чем не нуждается, ни на что не смотрит. Он уже не человек, — Ласья ударил по дереву. — Говорят, что болезнь эта нападает на тех, кто нарушил какие–нибудь правила или был с чем–то не согласен. А этого сына, Моргейна, отец два раза проучал в поле за то, что тот неправильно работал. Так что, когда он заболел, это было вроде наказания.
— Ты веришь этому? — спросил Нейл.
Ласья пожал плечами.
— Когда слышишь о таких случаях — словно видишь, как это срабатывает. Все, кого поразила Зеленая Болезнь, имели неприятности с Правилами. Была одна девушка, вроде слегка свихнутая — все ходила в лес, говорила, что очень любит деревья. Ее крепко проучили за бродяжничество. Она была еще не вполне взрослая. Однажды ночью ее нашли в постели всю в жару и увезли прямо в лес. Жутко было, как она кричала! А ее мать — вторая жена Козберга — впала в ужасное состояние. Старик запер ее на две недели, пока не убедился, что все благополучно прошло.
Нейл яростно спросил:
— Почему же ее просто не убили? Это было бы милосерднее!
Ласья хрюкнул.
— Они так и думают. Быть добрыми к телу — значит, погубить душу. Она умерла так же тяжело, как был тяжел ее грех. Они думают, что если человек умрет не в очищении, как они это называют, то навеки останется во тьме. Если на нем большой грех, он должен за него платить или просто принять нелегкую смерть, либо еще что–нибудь. Их образ мышления не изменишь, лучше не ввязываться. Они дают выучку всякому, не только своим верующим. Ну, хватит болтовни! А ты, Тейлос, поваливай со своими ведрами! Скажи хозяину, что груз у нас почти готов. И не мешкай в дороге.