Их было десять, все еще трясшихся после размораживания. Ни один из них физически не мог сравняться с хозяином участка. Завербованные были, как справедливо сказал Представитель, людьми без надежды, людьми почти конченными как физически, так и морально.
Поселенец сердито осмотрел каждого. Его взгляд, казалось, раздевал несчастных, отмечая недостатки тощих тел.
— Я — Калло Козберг с Опушки. Мне нужно расчистить сорок просек до первого снега. А кого вы мне предлагаете? Если они как следует поработают хоть час, то слава Богу! И требовать за таких груз коры — просто грех!
Выражение лица агента стало сердитым.
— Грех, говорите? Не хотите ли вы обвинить меня в этом перед Настоятелем? Если так, то я приведу свои доводы: сколько кредитов заплачено завербованным, чего стоило замораживание и перевозка? Я думаю, вы поймете, что их цена вполне разумная. А вы говорите «грех», мистер Козберг.
Тот пожал плечами.
— Это просто моя манера разговаривать. Нет, я не собираюсь обвинять вас. Не сомневаюсь, что вы сможете привести свои доводы, если я потребую. Но человеку нужны помощники для расчистки, а эти… они же еле двигаются. Я возьму этого… этого… и этого… — его палец указал на троих завербованных. — И тебя тоже. — Он первый раз взглянул рабочему в лицо. — Да, ты — третий с конца. Сколько тебе лет?
Нейл Ренфо понял, что вопрос относится к нему. Его голова все еще кружилась, желудок сжимался от влитого в него варева, и юноша с трудом ответил:
— Не знаю…
— Как не знаешь? Ну и пустая же башка у парня, коли он не знает даже, сколько ему лет! Много глупостей я слышал от инопланетников, но такого еще не попадалось!
— Он сказал правду, мистер. По собранным сведениям, он Родился в космосе, планетарные годы на таких не распространяются.
Борода Козберга задвигалась, словно он жевал слова, прежде чем их выплюнуть.
— Рожденный в космосе… так… Ладно, он выглядит достаточно молодым, чтобы научиться работать руками. Я его тоже возьму. Они все на полный срок?
Представитель Агентства ухмыльнулся.
— Для такого перелета — на Янус — разве мы можем тратиться на меньшее? У вас есть готовая кора для отгрузки, мистер?
— Кора есть. Мы сложим ее на погрузочную площадку, чтобы скорее отправиться в путь к Опушке! Хотя, если посмотреть на этих молодцов, много они не наработают.
Космопорт представлял из себя группу сборных домов вокруг выжженного бетона посадочного поля, имевших вид времянок без фундамента, безобразных, схожих с трущобами Диппла. Понукаемые окликами рабочие сновали вдоль линии повозок. Их груз — громоздкие связки серебристой коры — складывался вручную в большую кипу под внимательным надзором корабельного приемщика.
— Эй, идите сюда, — Козберг махнул рукой, указывая на свою повозку.
Нейл посмотрел на человека, стоящего в ближайшей повозке со связкой коры. Тот выглядел, как помолодевший двойник Козберга. Можно было безошибочно сказать, что это отец и сын. Борода на его выдающемся вперед квадратном подбородке еще не потеряла шелковистость, и губы заметно выступали над ней. Как и отец, он был одет в тяжелую, серую, скверно сшитую одежду. Люди, работавшие вдоль этой линии и быстро разгружавшие повозки, представляли собой серо–коричневое однообразие: на них было не то армейское, не то служебное одеяние.
Но Нейлу не пришлось долго разглядывать их, потому что перед ним оказалась связка коры, и нужно было скорее хватать ее. Груз оказался легче, чем можно было ожидать, хотя объем связки очень затруднял переноску. Нейл осторожно положил ее в груду. Ноги еще плохо слушались его.
В три захода повозка была опустошена, и Нейл стоял, озираясь.
В каждую повозку было запряжено по два тяжеловесных фыркающих животных. Мощные задние лапы не соответствовали слабым передним. Животные сидели на земле и старательно вычесывали густой мех на брюхе. Шкура их была тускло–голубой, гривы — пыльно–серые, начинающиеся на круглых, как у грызунов, головах и спускающиеся до бесхвостого крестца. Широкие ремни упряжки крепились к передку повозки, но поводьев Нейл не видел.
— Туда! — волосатая рука Козберга махнула перед его носом — И Нейл взобрался в пустую теперь повозку и сел на кучу грубых мешков, от которых шел сильный, но не противный запах коры. Двое его товарищей–иммигрантов последовали за ним. В задней части повозки было отгорожено место для хозяина.
Младший Козберг, не произнесший во время выгрузки ни слова, занял единственное высокое сиденье впереди, поднял шест и резко стукнул по обоим запряженным животным. Те глухо зафыркали, но сошли с полосы порта и двинулись то шагом, то прыжками, отчего повозка все время дергалась, причиняя неудобства пассажирам. Одного из новичков затошнило, и он едва успел перегнуться через борт.