Движимый инстинктивным страхом, Нейл огляделся вокруг. Разбивают, сжигают — вот что, по словам Ласьи, делают с такими богатствами! Да, конечно, таков их убогий мир. Сломать красоту, разрушить ее, как они ломают и разрушают красоту леса. У Нейла не было никакой надежды сохранить сокровище целиком. Он этого и не хотел, но пленяющий магической красотой стержень нельзя было предавать уничтожению! Но Ласья мог подойти в любую минуту, а Нейл не сомневался в его действиях. Он тут же позовет Козберга. Где же найти тайник?
Нейл крепко сжал в кулаке свое сокровище. Не отыщется ли подходящее место среди деревьев? Нейл встал, шагнул в тень леса и увидел в одном стволе темное дупло. Он сунул в него стержень как раз в тот момент, когда Ласья замахал ему рукой.
Нейл кинулся обратно, закидал разрытую землю и стал тянуть за веревку. В это время Ласья подошел к нему. Нейл не посмел оглянуться и посмотреть, прикрыта ли землей его находка.
— Пустоголовый парень! — накинулся на него Ласья. — Чего ты надрываешь брюхо? Подложи под него сук!
Ласья опустился на одно колено, чтобы копнуть ножом, как только что делал Нейл, и вдруг откинулся назад, словно наткнулся рукой на притаившегося ядовитого червя. Он вскочил и вцепился в Нейла, оттаскивая его от дерева и одновременно громко призывая Козберга. Ласья повиновался Закону.
Грешник
Тейлос стоял у изголовья койки, сводя и разводя руки, словно хотел схватить что-то несуществующее. Он наклонился к Нейлу, то и дело облизывая губы бледным языком.
— Ты видел что-то, да, видел? Сокровище? Какое сокровище, парень?
Тринадцать инопланетных рабочих Козберга спали в одном помещении. Все они, кроме Ласьи, исполнявшего сегодня обязанности надсмотрщика и потому оставшегося снаружи, окружили Нейла. Одиннадцать пар глаз уставились на него.
— Ласья его выкопал, потому что в этом месте дерево зацепилось ветвями. Я тянул веревку, а он копал. Вдруг он оттолкнул меня и позвал Козберга. Я увидел в земле что-то блестящее — вот и все.
— Ну, зачем, зачем было звать Козберга? — спросил Тейлос, обращаясь ко всей компании. — Отнести клад в порт, и любой торговец отхватит его с руками и даст цену, достаточную, чтобы можно было отсюда уехать.
— Нет, — покачав головой, сказал Ханноза, неразговорчивый человек, один из старших рабочих, — ты не в курсе, Тейлос. Ни один из торговцев, прибывающих на Янус, не будет иметь дело с нами, потому что в противном случае он потеряет портовую лицензию.
— Это может быть, капитан, — согласился Тейлос. — Но не говори мне, что вся команда так уж и отвернется от выгодного дельца на стороне. Послушай, ты, грязный корчевщик, я с Корвара, и я знаю, как можно пристроить сокровища. За диковинные вещицы дают большую цену, достаточно большую, чтобы неплохо заплатить всей цепочке — от члена команды до последнего продавца в каком-нибудь богатом месте.
Ханноза по-прежнему качал головой:
— Тут дело в доверии. Ты знаешь или должен знать — это означает строгий контроль в любом порту. В этом районе, как мы слышали, за последние три года было найдено пять кладов. И со всеми поступили одинаково: уничтожили под внимательным наблюдением.
— Зачем? — спросил Нейл. — Разве они не понимают, что это важные находки?
— Для кого важные? — возразил Ханноза. — Для Небесных Возлюбленных важнее всего их вера в их образ жизни. Если известия о таких находках дойдут до чужаков, придется открыть двери всем археологам, которые тучей бросятся на Янус. Это означает контакт с другими цивилизациями и верованиями. Небесные Возлюбленные считают, что этого не должно быть. С их точки зрения, в этих предметах заложено зло, вот они и уничтожают его.
— Это же глупо! — Тейлос ударил по койке своим маленьким кулачком. — Абсолютно глупо ломать такие вещи!
— Вот пойди и скажи об этом Козбергу, — посоветовал один из рабочих. — А нам надо отдохнуть — мы-то во время всей этой паники продолжали вкалывать на полях. — И он вытянулся на своей койке, подав пример другим.
Тейлос подошел к окну, хотя что он мог отсюда увидеть?
Нейл лег и закрыл глаза. Все его тело дрожало от сильного возбуждения, и он опасался, как бы остальные в комнате не заметили этого. Значит, он совершил невозможное, утаив для себя часть находки. Видно, удача благоволила ему.
Закрыв глаза, он снова увидел эту трубку, ее цвет, ее узор и ощутил в ладони ее гладкость. Что это такое? Для чего она была сделана? Кто оставил ее так и зачем? Тщательно захороненный клад — или поспешно укрытая добыча? Хотелось бы расспросить окружающих насчет других находок, но можно ли это сделать, не выдавая, что он знает об этом своем сокровище больше, чем говорит?