В Народной Польше Корчака критиковали за отход от идеологической борьбы и — что уж там говорить — осуждали за «буржуазную мягкотелость». До войны подобные нападки появлялись иногда в завуалированной форме в газете интерната. Корчак отвечал на них со свойственной ему самоиронией.
С одной стороны, его считали поборником «жидокоммуны», «масоном», врагом государства, воспитывавшим детей в «коммунистическом духе», а с другой — тем, кто упорно ограждал детей от реальной действительности, занимал их умы разными играми, сказками, не учил бороться с эксплуататорской системой. Не все понимали, зачем Корчак измерял и взвешивал детей, исследовал их сны. А он провидчески чувствовал общевоспитательное значение своих наблюдений, учил никогда не пренебрегать повседневными малыми дела и — незначительными усилиями воли и ума.
«Мы не навязываем вам Бога, потому что вы сами должны отыскать его в собственной душе, в своем одиноком стремлении. У вас еще нет Родины, но вы должны найти ее неустанной работой сердца и ума. Нельзя, чтобы сразу тебя любили, потому что нет любви без всепрощения, а прощать — это наш тяжкий крест, его каждый должен нести на себе. Мы дали вам единственное — жажду лучшей жизни, которой нет, а когда-нибудь будет, жажду правды и справедливости. Может, эта жажда и приведет вас к Богу, отчизне и любви».
Эти прекрасные слова из «Послания Корчака к ученикам» можно дополнить рядом его высказываний, отразивших влияние польской социалистической мысли. Здесь тоже не обошлось без упрощений. Известно, например, такое высказывание Корчака:
«Пока у всех не будет хлеба и крыши над головой, не надо питать иллюзий, что мы заслуживаем называться человеческим обществом».
На основе этого и других его высказываний можно сказать, что Корчак был марксистом, и национал-демократы были правы, видя в нем своего противника, нападали на него за «коллективизацию» воспитанников и насаждение тех методов воспитания, с которыми они боролись.
В художественных произведениях Корчака мы находим совершенно противоположные взгляды. «Король Матиуш Первый», прочитанный глазами взрослого, неожиданно теряет свой сказочный характер и становится горьким памфлетом на деформацию революции, на ее незрелость и несвоевременность, на несправедливость революционной власти. Человечествo не созрело для коренных реформ.Ему нужно пройти для этого долгий путь развития, обрести духовную зрелость. Корчак не признавал революцию без духовной зрелости народа. В «Послании к ученикам» он, говоря о «лучшей жизни, которой нет, а когда-нибудь будет», не только видел лучший общественный строй, но также и путь к нему. Три стадии духовного развития отмечал он на этом пути: обретение веры, осознание родины и воспитание любви к человеку.
Корчак прожил долгую и сложную жизнь. Писать о нем трудно. Эта трудность обусловлена еще и тем, что сам он слишком мало оставил сведений о себе. Биографы не шли дальше известных фактов о мученической его смерти. Отсюда живучесть мифа о Корчаке. Народ, который дал ему жизнь, создал миф о его трагической смерти. Мало кто понимал, что поступок Корчака — это продуманное завершение жизни сознательной смертью, которой он решил заслонить детские жизни. На самом деле не заслонил, но это не меняет логики фактов, смысла необыкновенной жизни Януша Корчака.
Не без основания Марек Яворский писал в своей книжке о Корчаке:
«Откуда взялись недоразумения о политической оценке деятельности Корчака, чаще всего встречавшиеся в послевоенной критике? Ответить на этот вопрос не так просто, если учесть, что Корчак никогда не пользовался готовыми формулами и решениями, которыми подменяли тогда серьезную науку о воспитании. Он независимо от них разрабатывал принципы воспитания личности. Потому некоторые из его критиков заблуждались в своей оценке».
Немецкий профессор Гюнтер Шульце прямо утверждает, что Корчак не признавал никаких «безоговорочных отрицаний и безотносительных утверждений».
Можно спорить, а можно и согласиться, что в работах Корчака имеются положения, близкие к марксистским в их чистой форме. Однако его глубокая заинтересованность Библией заставляет думать о другом: «Кажется, Корчак пришел к мысли, что воспитателям можно обойтись без религии, но нельзя воспитывать детей без Бога».