Информационная революция рождает новые средства, помогающие получить новые знания, мы становимся свидетелями рождения новой - некнижной - цивилизации. И к этому процессу наиболее интенсивно приобщена именно молодежь. Это объясняется её большей чуткостью ко всякого рода новшествам, а также более высоким уровнем технической грамотности. Таким образом, формируется новое поколение - телекомпьютерное, в отличие от взрослого - литературного.
И нам, библиотекарям, чтобы не остаться в стороне от стремительно меняющейся жизни, нужно учиться читать эти «книги», воспринимать эти «тексты» и привыкать к новым «форматам». Так что давайте все дружно нажмём кнопку «Перезагрузка».
"Брат мой Гензель" Елена Ершова, рассказ
* основано на реальных событиях
Что мы вынесем из детства? Память о теплых бабушкиных руках. Запах скошенного луга и парного молока. Плюшевого мишку с аккуратной заплатой на боку.
Что принесла из детства я? Лишь маленький зеленый камень.
Собственно, это был даже не камень - осколок стекла, гладко обточенный водой. Пустяк для взрослого человека и небывалое сокровище для ребенка.
Первым его нашел соседский Антон.
- Где взял? - требовательно спросил Генка.
Я протянула руку, но жадный Антоха сейчас же убрал находку в карман.
- Где взял - там уже нет, - ухмыльнулся он, и я едва не разревелась от обиды.
Глядя на мою скисшую мордаху, Генка тоже расстроился и презрительно поджал губы.
- Подумаешь! Эка невидаль - стекло. Захочу - у меня сто таких будет.
- Так почему до сих пор нет? - вредно спросил Антон.
- Потому что я не хочу, - отрезал Генка, взял меня за руку и потащил в дом.
В деревню мы поехали сразу же, как Генка вернулся из больницы.
- Свежий воздух на пользу будет, - говорила мать.
И я обрадовалась, потому что давно не видела бабушку. А вот Генка не очень, потому что соскучился по школьным друзьям: всю зиму и весну он провел в больнице. Я очень за него переживала и боялась, что когда он вернется, то будет похож на Кощея - обтянутый синюшной кожей скелет. Но ничего подобного не случилось. Генка остался прежним, разве что немного подрос. И на момент поездки в деревню ему исполнилось восемь лет. Мне было всего пять.
Клад недолго оставался тайной: Антоха держать язык за зубами совершенно не мог. Вскоре вся округа знала, что прозрачные камушки можно добыть на карьере, прямо за речкой, отделяющей окраину деревни от обширного лесного массива.
- Только вам туда нельзя, - сказал Антон. - Это место не для малышни, там Бабай живет.
Я перевела вопросительный взгляд на брата.
- Это ты Ритке можешь сказки рассказывать, - спокойно ответил Генка. - А я в такую ерунду не верю.
- А что Бабай кушает? - прошептала я и вцепилась в надежную руку брата.
- Вредных и жадных детей! - сказал Антоха и показал нам язык.
- Но мы-то не вредные и не жадные! - с возмущением возразила я, но на всякий случай обернулась через плечо, где далеко на горизонте ощетинился еловыми копьями лес.
- Мы - нет, - улыбнулся Генка.
И его ободряющий голос придал мне уверенности. Поэтому я ничего не сказала против, когда у брата созрела идея отправиться на заветный карьер. Антон заверил всех, что это недалеко: по деревянному мостику за речку, потом в подлесок через овраг, а там рукой подать.
- Я себе всяких набрал, - похвалился он. - И синих, как небо. И желтых, как солнце.
Но ни тех, ни других почему-то не показал, и Генка совершенно справедливо назвал его брехуном. А к походу подготовился и бабушке сказал, что пойдет загорать на реку.
- Только купаться не вздумай, - строго наказала бабуля и застращала по своему обыкновению, - там сейчас течение сильное. В прошлом году двое ребятишек утонуло.
- Честно слово, ни ногой! - легко пообещал Генка, а мне пояснил, что, в самом деле, не собирается купаться, а лишь перейти на ту сторону.
Самодельные мостки были переброшены коромыслом. Грубо сколоченные перила уже в некоторых местах прогнулись или обломились вовсе, и, встав на краешек моста, можно было наблюдать, как мутный поток несет на себе веточки, листья и брошенные мною вниз головки одуванчиков.
- Не свались! - предупредил Генка, и, оттеснив меня в сторону, лихо плюнул в зеленоватую воду.
- Сам не свались! Чего толкаешься! - обиделась я, пихнула его кулачком в бок и перешла на другую сторону. Показалось: в потоке что-то блеснуло.
- Генка, смотри!
Я поднырнула под провисшие перила. Там, где пена оборачивала каракулем покрытый тиной островок, лежал и поблескивал на солнце зеленоватый камешек.