- Все будет хорошо, доченька, - шептала Оля, прислушиваясь. - Все будет хорошо...
Телевизор замолчал.
"Начало" Ирина Валерина, стихотворение
Слушая вьюгу, пожравшую свет, дороги, дома, вспоминаю себя маленькой Гретель, которую даже Гензель покинул в пряничном домике, где ворчащая ведьма-зима точит ножи метельные, сгорбив сухую спину. Но в бормотании мерном "бу-бу, бу-бу" слышится страх, потому что она не вечна - смерть её медленно тянет дым, и сипит чубук. Блеет в углу жертвенная овечка, но - "мене, текел, фарес". Зиме пора горло открыть, оголяя пустые груди. Сколько ни высыплешь снежного серебра, время не выкупить, хоть неподкупность судей ранга высокого не проверял пока тот лишь, пожалуй, кто умер ещё до смерти. Точит ножи старуха. Дрожит рука. Тянутся корни сосен в продрогшей тверди, будят уснувших - тех, кто условно жив, и занимают у тех, кто условно умер, атомы новых смыслов. Ожить спешит то, что собой всегда представляет в сумме мир, полный терпкой боли, поскольку боль - факт, подтверждающий право на продолженье рода. Вода в клепсидре уходит в ноль, смерть обрезает надежду и нити тени. Быть по сему. Я свидетель. Мой малый долг - видеть событие, прячась у балюстрады, верно, исполнен. Бегу до семи щеколд. Смерть провожает внимательным долгим взглядом.
Феномен молодежной постапокалиптической антиутопии
Конкурс Революция Next возник на волне коммерческого интереса к молодежным постапокалиптическим антиутопиям, пришедшим к нам с Запада. Коммерческий интерес - это не пипл хавает, это у людей наболело и откликается. Значит, миллионам и миллионам на Западе и у нас людям близки эти темы: борьба против системы, молодой герой, зачастую героиня, глобальная катастрофа, условное деление общества по формальным признакам, тоталитаризм или авторитаризм, диктатура, довольно жесткая иерархия, с минимальными возможностями социального лифта, наличие непроницаемой или слабо проницаемой элиты, ограниченные ресурсы, условия жизни на грани выживания для большей части населения. Чем же вызвано повышенное внимание к этим темам именно сейчас? Да еще в США, чье кредо - демократия превыше всего? Мне кажется, было бы интересно подумать об этом.
Попробуем для начала оценить размер феномена. «Голодные игры» Сьюзен Коллинз вышли в 2008 году, за первые полгода разошлись 800 тысяч копий. Первый и второй роман трилогии за первые 14 месяцев продаж были напечатаны полуторамиллионным тиражом, почти два года эти книги держались в списке самых продаваемых книг на территории США. Роман отмечен в номинации лучшая книга для подростков 2008 года («Нью-Йорк таймс») и назван лучшим романом года Американской библиотечной ассоциацией и School Library Journal. Как лучший роман в жанре фэнтези и научной фантастики «Голодные игры» получил приз «2008 Cybil Winner». К концу работы над первым фильмом было продано более 26 млн. копий романа во всем мире. Фильм вышел на экраны в 2012 году и собрал в прокате 691 млн. долларов.
«Бегущий в лабиринте» Джеймса Дэшнера был опубликован в США в 2009 году и продался тиражом более 2 млн экземпляров за первый год. Фильм по роману появился в 2014 году и собрал в прокате 348 млн. долларов.
«Дивергент» Вероники Рот вышел в США в 2011 году и признан лучшей книгой Young Adult в том же году. Фильм выпущен на экраны в 2014 году, сборы в мире - 263 млн. В год выхода фильма было продано более 7 млн копий романа.
Вероника Рот и Сьюзен Коллинз вошли в топ-10 Forbes самых продаваемых авторов за 2014 год.
Масштаб успеха потрясает воображение. Как-то невольно хочется бросить все и писать молодежную постапокалиптическую антиутопию, чтобы получить хоть тень такой популярности. Многие так и сделали, и кое-кому удалось повторить успех флагманов, например, тот же Рик Янси с его «5-ой волной». Газета New York Times, подводя книжные итоги 2013 года, назвала его роман одной из пяти самых достойных книг для молодежной аудитории.
Итак, что могло побудить американцев, а за ними и остальной мир увлечься таким мрачным жанром? И поместить в центр жестокой истории - подростка?
Исследование американской компании Bowker Market Research показало: больше половины покупателей литературы young adult (от 12 до 18 лет) - старше восемнадцати. 78 процентов взрослых признались, что сами читают книги для подростков. Анна Прийдак в своей статье «Тиражи для невыросших» (Ъ-Огонек за 2013 год) пишет об этом так: «Психологи и литературоведы называют несколько причин увлечения взрослых подростковой литературой. Главная, конечно,- прекращение развития художественного вкуса после 17 лет. Связано это с поисками подростком своего места в жизни и необходимостью обеспечивать себя. Особенно в Америке, где борьба за финансовую независимость не позволяет отвлекаться на музеи и театры. Другая причина - повышение качества прозы для юных и старания маркетологов. После успеха "Гарри Поттера" издатели увидели огромный потенциал этого сегмента рынка и стали вкладывать в него деньги. Также не исключено, что взрослые дольше, чем это кажется, мысленно возвращаются к своим детским волнениям и, читая подростковые книги, заново проживают свое не всегда безоблачное детство. Кроме этого, темы новой подростковой прозы обычно хорошо знакомы старшим читателям, так как взяты из взрослой литературы».