– Не может мюрид пройти Путь, не советуясь с шейхом! – возмутился наконец Камал уд-Дин. – Лишь несведущие называют это исповедью! Как учили еще в глубокой древности мудрейшие ан-Нури и ал-Харраз, суфий, пройдя весь свой путь к богу, должен не только лицезреть его (мушахада), но и раствориться в нем (иттихад). О своем восхождении (ал-мирадж) к богу повествует блистательный Абу Йазид ал-Бистами, создавший школу «опьянения любовью к богу»; он умер на родине, в Табаристане, окруженный учениками и почитателями. Но мюрид без руководства духовного наставника, шейха, рискует при этом потерять и рассудок, и здоровье!..
Хайр уд-Дин слушал эту пикировку с нарастающим раздражением.
– Да услышат меня почтенные шейхи, – наконец возгласил он. Оба мгновенно замолчали. – Никто не спорит, что суфий должен исполнять религиозные обязанности, проявлять благочестие. Равным образом, вслед за ал-Газали, все мы признаем правомочность ряда положений суфийской теории и практики. Но я пригласил вас для другого...
Он помолчал. Ни один из шейхов не нарушил тишины.
– Поистине, только тогда ваши знания я назову мудростью, когда они помогут миру ислама объединиться в единое целое, – сказал он наконец. – Нам нужно иметь могучую армию. И я пригласил вас, чтобы вместе подумать, как нам воспитать армию достойных воинов веры... Поистине, быть воином – значит, владеть неким ремеслом, которому можно научить. Вы – учители, вы способны научить самым сложным вопросам. У вас в руках – множество наставников (муршид) и даже святых (вали). Они владеют техниками сухба и таваджжух . Неужели мы не найдем способа обратить их знания и умения к нужной цели?
Он умолк, ожидая предложений.
– Если это должны быть воины, – осторожно заметил ибн Ариф, – то сотник, владеющий ятаганом и рукопашным боем, даст им больше, чем любой суфий. Второе: юноши приходят к нам, желая стать суфиями, уже ко многому внутренне готовые и от многого внешнего уже отказавшиеся. А здесь мы будем учить людей случайных, приведенных за ремень, накинутый на шею (Хайр уд-Дин поморщился: как он вычурно выражается! при чем тут ремень!) навязывая им свое учение; возможно ли это? Станет ли трава расти быстрее, если тащить ее за стебли вверх?
– Не от радости, а по нужде пляшет рыба на песке! – буркнул себе под нос Камал уд-Дин.
– Третье: чт мы дадим им? – не обратив внимания на эту реплику, продолжал ибн Ариф, – Суфий ищет лишь просветления и очищения той частицы Абсолюта, которая хранится в его сердце. Мы молимся по пятницам в текке; при этом мы танцуем под музыку най-йи (флейта) и тамбурина; что до этого воину?..
Камал уд-Дин выждал должную паузу, убедился, что ибн Ариф не собирается продолжать, и лишь тогда заметил:
– Наш учитель, каландар Хаджи Бекташи Вали Нишапури Хорасани, духовная силсила которого через шейха Ахмада Иасави восходит к имаму Мусе ал-Казиму и, далее, к Абу Бекру, действительно был воином. В VII веке хиджры он был в воинстве Баба-Исхака . Мы приветствуем движение гази, борцов за ислам. Мы перенимаем опыт абдалан-и Рум , вооруженные торлаки которого создавали отряды для охраны караванов и паломников. Но я, как и этот достойный хаджи (он указал на ибн Арифа), хочу лучше понять, чем мы можем быть полезны блистательному и высокому!
Хайр уд-Дин видел: ибн Ариф упирается, а вот Камал уд-Дин и стоящие за ним бекташи готовы к сотрудничеству. И он горячо заговорил, стараясь убедить собеседников:
– Это будет элитная воинская часть. Им придется выполнять весьма деликатные, чтобы не сказать щекотливые задания. Выполнять не в строю, а малыми группами, возможно, в одиночку. Одного приказа тут мало, нужна убежденность в истинности, правоте своего дела, тонкое понимание человеческой психологии, умение владеть не только мечом, но и словом, находить выход из любой ситуации. Кто, если не вы (он поднял обе руки, обращаясь к обоим собеседникам), сможете дать все это юношам? Да, воин, владеющий высоким знанием, – это обоюдоострое оружие, но и офицер, дающий задание, должен владеть им и уметь убеждать!
Кроме всего прочего, юноши, которых вы будете готовить, изначально все будут христианами, и их еще нужно будет убедить отказаться от своих заблуждений, чтобы принять ислам. Кто еще сможет это сделать кроме вас?
Работать этим воинам придется и на чужой территории, – в странах католиков, шиитского ислама, в общинах яхуди и зороастрийцев – и никто лучше вас не научит их лучше тончайшим оттенкам различных течений этих религий. Только от вас они узнают о расхождениях среди последователей разных вероисповеданий и толков, о слабых и уязвимых сторонах их учений. Они должны уметь, если понадобится, использовать нужные технические термины и ключевые понятия вероисповедания врагов, чтобы поколебать их, разуверить и обратить в свою веру. Я понятно выражаюсь? А без этого невозможно ни надежно замаскироваться в мире, сплошь состоящем из враждебных религиозных общин, ни работать с их лицемерными адептами...