Орхан выказывал большое уважение суфийским дервишам, заботился об их материальном благосостоянии, строя для них обители-завийе и посвящая доходы с учреждаемых им вакуфов на их содержание и благотворительную деятельность. По преданию, и сам Орхан любил проявлять свое благочестие и, бывало, собственноручно раздавал приготовленную в имаре-те68 пищу странникам и зажигал для них светильники. Скорее всего, Орхан был мюридом какого-то шейха, а по правилам, принятым в суфийской среде, мюриду полагалось добровольно выполнять какую-либо возложенную на себя послушническую «черную» работу69.
Внимание и щедрость к представителям религиозного авторитета позволяли повышать престиж Османского бейлика в ряду других тюркских государственных образований Малой Азии. Переезд в османскую столицу влиятельных улемов и шейхов из других бейликов способствовал, кроме того, поднятию культурного уровня бейлика, ставя его в один ряд с другими мусульманскими государственными образованиями того времени. Сохранившиеся имена первых османских улемов говорят о том, выходцами из каких мест они были. Так, мюдерри-сом учрежденного в Изнике медресе стал вначале Давуд Кайсери, приехавший из Кайсери, о чем свидетельствует его прозвание (нисба). Затем его сменил выходец из Коньи — Тадж ад-дин Курди70. Сохранилась вакуфная грамота брата Орхана, Алаэддин-паши, который, по некоторым сведениям, был его везиром. В этой грамоте от 733 г. хиджры (1332–1333), составленной на арабском языке, говорится, что Алаэддин учреждает вакуф в пользу имамов, факиров и нищих из доходов двух своих деревень, являющихся его мюльковой собственностью. Эти обращенные в вакуф деревни, по условиям завещания, не могли быть проданы, подарены, отданы в залог или переданы в качестве мюлька какому-либо другому лицу71. Наличие такой грамоты показывает, что прибывавшие в Османский бейлик улемы, шейхи и дервишы могли рассчитывать на щедрость своих высоких покровителей. Ясно, что составление подобных грамот было возможно лишь при наличии достаточной прослойки образованных людей, которые собственно и являлись проводниками мусульманской культуры и учителями государственности в молодом Османском государстве. При этом происходило прямое заимствование уже существующих социальных, экономических и культурных институтов, характерных для государств мусульманского мира.
Говоря о благотворительной деятельности османских правителей по отношению к служителям ислама, нельзя не вспомнить о вакуфной грамоте самого Орхана, датируемой 1324 г., согласно которой он завещал в вакуф доходы от принадлежавшей ему на правах мюлька деревни в пользу учреждаемой им ханаки — дервишеской обители. В тексте, составленном на персидском языке — литературном языке Румского султаната, говорится о том, что наследственным мютевелли72 этого вакуфа назначается освобожденный Орханом раб по имени Таваши Шерефеддин Мукбили. В вознаграждение за службу в качестве мютевелли последнему должна была идти десятая часть доходов переданной в вакуф собственности73.
Одним из важных элементов ранней османской государственности являлись религиозные братства ахи, тесно связанные с городской культурой Малой Азии (значительную часть ахи составляли ремесленники). Первые связи османских беев с ахи относятся, по-видимому, еще к концу правления Османа. Во всяком случае, ахи присутствуют на выборах беем Орхана. Османская историческая традиция утверждает, что ахием был тесть Османа шейх Эдебалы74. Синкретическое в своих воззрениях и ритуалах мусульманское братство ахи75, корни которого следует искать в раннем суфизме, организовавшемся как футувва еще в IX—X вв., впитало в себя многое из христианских воззрений. Желать другим то, что желаешь себе, искоренять свои недостатки и слабости, бороться с корыстолюбием, являть милость и бескорыстие к ближнему — эти принципы в свое время были обнародованы в трактате суфийского шейха ас-Сухраварди (1145–1234/35). Одним из важных обрядов суфийского братства ас-сухравардийа, а впоследствии и ахи, был ритуал опоясования кушаком — повязывания пояса, что являлось ритуалом инициации. Значение этого акта состояло в том, что посвящаемый «отрешал свой живот» от запретного, язык — от клеветы, глаза — от выдачи увиденного, уши — от услышанного и т. д. В организацию не могли быть приняты люди, пившие вино, совершавшие прелюбодеяния, лжецы, доносители и клеветники. Одеянием посвященных являлись шаровары и пояс. Им предписывалось быть щедрыми, трудолюбивыми, овладевать каким-либо ремеслом. На малоазийской почве футувва охватила собой главным образом ремесленников, привлеченных провозглашавшимися футувва принципами товарищества, взаимопомощи и сочувствия к народным нуждам. Члены религиозного братства футувва в Малой Азии стали известны под именем ахи.