При всей теоретической слабости дореволюционной русской лингвистики приведенные суждения отличаются безусловным уважением к японскому народу, проницательностью и глубиной суждений, обилием ценных фактов. Эти работы – серьезное подспорье и для самых современных исследований японского национального характера.
Японцы в работах советских авторов
Несмотря на длительное отсутствие межличностных контактов, исследование проблем японского национального характера получило свое дальнейшее развитие в нашей стране сразу после Великой Октябрьской революции.
Анализируя советскую литературу о Японии 20-30-х годов, мы считаем, что нельзя миновать такие яркие и спорные книги, как «Корни японского солнца» (1927 г.) и «Камни и корни» (1935 г.) Б. Пильняка – первого советского писателя, побывавшего в Японии (в 1926 и 1932гг.).
Представляя собой сборники кратких очерков, рассказывающих о быте, культуре, политическом строе японцев, книги эти достаточно субъективны. Но острота писательского видения порой искупает отсутствие глубоких знаний. И Б. Пильняк тонко подметил такую национальную особенность японцев, как «развеществленность», т. е. отсутствие зависимости от вещей, что считает он главным образом и отличает японцев от других этнических общностей; в обеих книгах – множество ярких деталей, парадоксальных суждений об уникальности японцев. Вывод Б. Пильняка вполне в духе Киплинга: «Никогда человек Запада не проникнет в душу японца».
С иной позиции и с иным багажом исследовал проблемы японского национального характера советский ученый Н. И. Конрад. Он был японоведом широкого плана, изучал японские сказания, мифы, песни, литературные памятники и театр; он сумел воссоздать яркую картину японской жизни, коснуться вопросов японской национальной психологии, рассмотреть многие черты японского характера. Так, анализируя страницы древнего японского эпоса «Кодзики», Н. И. Конрад замечает: «„Кодзики" – своя, родная, близкая каждому японцу книга. К ней восходит все то, что составляет исконное, освобожденное от всяких примесей содержание японского национального духа. „Кодзики" – ключ не только к японской мифологии, религии, истории, литературе, но и к самой Японии, к самим японцам. Через „Кодзики" мы познаем и „век богов" и эпоху Тэмму; через нее же мы как нельзя лучше приближаемся к „подлинно японскому" и в современной Японии» [100, с. 150]. Н. И. Конрад по-особому, через классическую поэзию и прозу лучших японских литераторов рассказывает читателю о воинственности самураев и трудолюбии крестьян, властолюбии японской аристократии и удивительной нравственной силе простых японцев. В работах Н. И. Конрада японская культура предстает во всей своей полноте и уникальности.
В последние десятилетия в нашей стране растет стремление к возможно более адекватному пониманию японского национального характера, особенностей японской культуры, и это не случайно. Укрепление связей со страной, переживающей бурный экономический рост, вызывает желание постичь и ее трудолюбивый народ, и ее самобытную культуру. Как оригинальное воплощение подобного стремления следует отметить работу профессионального востоковеда, писателя и дипломата Н. Т. Федоренко «Кавабата – взгляд в прекрасное» [169].
Встреча с выдающимся японским писателем оказалась прекрасным поводом для размышлений о японском характере, об ощущениях, которые испытывает европеец, сталкиваясь с бытом японцев. Так, Н. Т. Федоренко говорит о прелести чистого пространства, скромной красоте японского дома, отмечает вежливость, гостеприимство японцев как важные черты национального характера. «…Я подумал, – вспоминает автор,- долго ли еще будет сохранять свою силу закон японского гостеприимства: не задерживать уходящего, не прогонять приходящего?»
Творчество Кавабаты натолкнуло Н. Т. Федоренко и на размышления об основах японского эстетизма: «В художественном опыте Кавабата, ясно прослеживается влияние эстетических воззрений дзэн, основанных на внутреннем созерцании. Дзэн – значит выявить все свои духовные силы и вступить в пределы „не-я", пережить целостность мира. Состояние дзэн достигается медитацией – сидя в надлежащей позе, сосредоточить духовные силы на одном и обрести познание». Н. Т. Федоренко последовательно развивает – уже на новом материале – мысли, высказанные им в предыдущей его книге «Японские записки» [170], словно выверяет и уточняет прежние впечатления, создавая глубокую и продуманную картину современной, тесно связанной с традициями, японской действительности.