Проект "третьей реформы образования" в целом был встречен демократической общественностью резко отрицательно. Прогрессивные силы страны разоблачают попытки "рационализации" и повышения "эффективности" учебного процесса, поскольку в конечном итоге это ставит общеобразовательную и высшую школы в прямую зависимость от краткосрочных нужд экономического развития. Демократически настроенные учителя обеспокоены опасностью усиления централизованного правительственного контроля над образованием путем градации учителей начальных и средних школ, сосредоточения руководящих функций в руках ректоров университетов при ограничении факультетских советов профессоров, расширения вмешательства министерства просвещения в дела частных учебных заведений под предлогом увеличения государственных субсидий.
Проект реформы образования подвергся резкой критике в парламенте со стороны оппозиционных партий. Парламентская группа Коммунистической партии Японии расценила предложения, содержащиеся в проекте, как реакционные и дискриминационные. Как подчеркивают коммунисты, в сфере обучения действительно существует немало нерешенных проблем: всевозрастающие затраты отдельной семьи на образование, проблема "ада экзаменов", непомерно низкие расходы правительства на образование и т. п. Вот эти проблемы и надо решать. Представитель Социалистической партии в парламенте заявил, что рекомендации имеют целью превращение национальной системы просвещения в систему, подчиненную интересам капиталистов. Все демократические силы страны призывают возродить дух послевоенной системы просвещения, бороться за гарантированные права народа на образование на базе конституции и Основного закона об образовании.
Итак, сияние вечного детского праздника начинает меркнуть при первых серьезных столкновениях с жизнью — на границе между детством и юностью. Неизбежное разочарование молодежи проявляется по-разному — от университетских беспорядков, кульминация которых пришлась в Японии на 1969 год, до кровавых эксцессов ультралевых организаций и печально известных "международных конгрессов хиппи" в районе Синдзюку. Это самые крайние формы реакции молодежи. В основном же детство, символом которого недаром является мужественный карп, чье красочное изображение развевается весной над домом каждого подростка, делает японских юношей и девушек закаленными, готовыми к честному повседневному труду, к нелегкой, но упорной и стойкой борьбе за свое место в жизни.
…Отвечая на вопрос сына, я говорю: нет, не все, кто родился в Японии, японцы, так же, как не все русские те, что родились в России. Наверное, для того чтобы стать русским, нужно впитать в себя ширь просторов нашей земли, ее песни, проникнуться той особой, ни с чем не сравнимой радостью, которую дарит нам наша русская весна, сменяющая суровую долгую зиму, нужно приобщиться к идеалам, рожденным русским гением. И точно та-к же, чтобы стать японцем, нужно пережить тайфуны и землетрясения, испытать и понять очарование неповторимой природы островной Японии, нужно пройти нелегкую закалку в преддверии суровой жизненной битвы, которая ожидает тебя в мире взрослых, сразу же за порогом твоего детства.
"БЛЮЗ СТАРИКОВ"
Я слаб,
Я не могу бороться,
Я не могу заманивать других
В ловушку, чтобы выжить…
В ясные летние дни подножие священной горы Фудзи напоминает цыганский табор. Сюда бесконечным потоком тянутся автобусы, доставляя публику всех возрастов. Приехавшие разминают затекшие в долгой дороге ноги, с тревогой посматривая на белые облачка, висящие над шапкой Фудзиямы. Многие идут в красочные палатки закусить нехитрой снедью. Бойко распродаются сувениры. Отовсюду слышится разноголосая речь. Наперебой предлагают услуги фотографы и продавцы тоненьких длинных альпенштоков: их светлая гладкая поверхность подготовлена не столько для того, чтобы служить опорой потным ладоням, сколько для того, чтобы, приняв на себя по мере восхождения шестнадцать печатей, каждая из которых свидетельствует о достижении определенной высоты, стать семейной реликвией, памятью о Фудзи. Постепенно все приходит в порядок, группы людей формируются в колонны, которые одна за другой вытягиваются в колышущиеся змейки, ползущие вверх по каменистой тропе, истоптанной не одной сотней тысяч человеческих ног.