Под давлением широких народных масс Японии, прогрессивных политических партий, общественных и демократических организаций правящие круги страны вынуждены предпринимать некоторые практические меры.
Однако фактически пока что сделано одно: с 1973 года введен общественный налог по обеспечению стариков, а в государственный бюджет включена статья по пенсионному обеспечению. Меняет это немногое. Программа "обеспечения спокойной старости" пока что остается в области добрых пожеланий и благих намерений.
Прогрессивные силы Японии активно борются за претворение своих требований в жизнь. Но пока что старость для большинства японцев ассоциируется с лишениями, нуждой, горем. Среди данных о количестве выплавленной стали, о спущенных на воду сверхгигантских танкерах, о процентах роста цен на товары, об удорожании жизни, о количестве выпитых за год бутылок виски, о разорившихся фирмах то и дело мелькают сообщения о самоубийствах. В скорбной статистике больше всего тех, кто тихо и робко ютился в жизни и так же незаметно из нее ушел, попав рядовым в сводный список покончивших с собой.
Трудолюбие японца недаром вошло в пословицу… И это действительно страшно, когда в итоге большой трудовой жизни человек остается без достаточных средств к существованию, лишенным даже права на труд, теряет веру в себя. Тот, кто еще в силах бросить вызов обществу, в последний раз идет к местам национального поклонения — на водопад Никко, на вершину Фудзи — и там кончает счет с жизнью. Но чаще всего старики поплотнее смыкают раздвижные стенки своего "карточного" домика, в последний раз вытягивают исстрадавшееся тело на видавшей виды циновке и включают газ… Никогда не забыть мне жестокие строки стихотворения под жутковатым названием "Блюз стариков". Оно было напечатано в каком-то рядовом журнале, а затем перепечатано в газете "Асахи". "Компания цветет, но для тебя нет места, печальна участь старика! И силы есть, но ты торчишь без дела, любимый внук смеется над тобой…"
Со священной Фудзи мы спускались вечером, когда сумерки, надвигаясь с конусообразной шапки горы, стали обволакивать землю. Люди группами и в одиночку скатывались с горы, торопясь к заботам повседневной жизни. Многие с непривычки, без тренировки бежали вниз, поддаваясь непреодолимой силе инерции. На повороте показалась белеющая в вечерних сумерках знакомая фигура старика. Натренированные ноги удерживали его тело в состоянии мерного шага, благородно посаженная голова несла все тот же сосредоточенный взгляд прикрытых раскосыми веками глаз. Только теперь этот взгляд казался умиротворенным, он как бы говорил: "Еще одно препятствие позади, мы еще поборемся!" На душе у меня то ли от этого великолепного в своей стойкости образа, то ли от близости земли и дома становилось все теплее. Хотелось оказать: "Крепись, старина! Тебе еще многое по плечу". Мы шли рядом. На темнеющем небе вновь высыпали звезды. Фудзи окутывала ночная тьма.
"КАКИЕ ОНИ, ЯПОНЦЫ!"
В горы!
Все хотят подняться как можно выше.
И никто не хочет спуститься в долину,
чтобы заглянуть в свое сердце.
Широкое шоссе с наклонными виражами зажато горным массивом и пропастью над узкой прибрежной полоской, тянувшейся вдоль бушующего внизу океана. По асфальтовой глади со свистом проносятся автомобили — маленькие "короны" и "королы", средние "тоёпэты", большие "тоёты", а иногда и "понтиаки", "мерседесы", "мустанги". Многие и впрямь выигрывают в погоне за временем, другие навсегда его для себя останавливают. Но ни бесконечные сообщения об автомобильных катастрофах, ни резко бьющие в глаза дорожные знаки, ни грозные фигуры полицейских (живых и пластиковых), внезапно вырастающие перед водителями на самых опасных участках трассы, — ничто не может противостоять магической силе спидометра. Полулежа в автомобильном кресле, посасывая сигарету и чуть-чуть касаясь перчаткой руля, японец XX века на фантастической скорости гонит машину по шоссе вперед, вперед. И все же иногда приходится притормозить…
Впечатления от поездок по дорогам Японии невольно встают в памяти всякий раз, когда мысленно стараешься представить себе эту страну в целом. Вероятно, это связано с тем, что и сама Япония с ее стремительным ритмом жизни, вытянутыми в узкую цепочку островами, стиснутыми со всех сторон водным массивом, напоминает зажатую по бокам ленту шоссе с бешено мчавшимися по нему автомашинами. За лязгом металла, свистом автомобилей, грохотом техники люди порою как бы отходят на второй план, воспринимаются как нечто второстепенное.