Некоторые виды японского художественного творчества отличает особая доходчивость, как, например, составление композиции из цветов — икэбана. Это поистине общенародное искусство: его понимают, к нему тянутся, к нему причастны буквально все японцы. В каждом японском доме, в каждой квартире в любое время года (и в соответствии с ним) непременно увидишь икэбана — продуманно составленную композицию иногда из одного-двух цветков, призванную выразить настроение человека. Вы входите в лифт — с его стены вас приветствует пара тонко подобранных гвоздик в изящной висячей вазочке. Вы подходите к окошку "укэ-цукэ" — привратника в незнакомом многоквартирном доме, и, обращаясь к нему, вдруг видите хризантемы, поэтично разбросанные в плоской с эмалевыми разводами тарелке. "Это все жена", — улыбается "укэцукэ". А вокзалы, метро! На станциях, у касс вас неизменно радует всегда неожиданный, неповторимый букет икэбана. Постепенно к нему так привыкаешь, что, подобно японцам, начинаешь думать, что это необходимо, без этого нельзя. Закономерно, что искусство икэбана давно переступило границы Японии и сейчас любимо во всем мире.
Вообще вряд ли широкое проникновение икэбана и других видов японского искусства можно свести лишь к одной "моде на все японское". Сейчас, в век, который нередко называют "эпохой интернационализации", когда действительно ни огромные расстояния, ни различные пути развития тех или иных народов не являются препятствиями, способными намертво отгородить их друг от друга, все то лучшее, что дала та или иная национальная культура, становится достоянием всего мира, занимая достойное место в сокровищнице общечеловеческих духовных богатств.
Совершив скачок в разряд ведущих экономических держав, Япония, японцы, естественно, привлекли к себе повышенное внимание. Со своей стороны, и они со всем багажом многовековой культуры, национальных традиций, своеобычного мироощущения и вместе с тем новым для представителей этой нации рвением — "мир посмотреть и себя показать" — буквально хлынули во все уголки земного шара — Юго-Восточную Азию, Европу, обе Америки, Австралию и Африку. На первых порах японцы чувствовали себя гостями, причем во многих странах гостями желанными. Видимо, этому в какой-то мере способствовали яркие, затейливые, такие подкупающие всех, от мала до велика, очаровательные японские игрушки — то, с чего Япония 60-х годов начала наступление на мировой рынок. Похоже, что именно они открыли дорогу более серьезным товарам: транзисторам, стереофоническим комбайнам, электронно-вычислительной технике и, наконец, экономичным, юрким автомобилям. И вот хозяева не успели опомниться, как гости стали уж очень походить на серьезно обосновавшихся постояльцев. Тогда-то в США забеспокоились: "Японцы пришли!" Возник серьезный американо-японский "автомобильно-текстильный" конфликт. Тогда-то в Европе и Америке заговорили о "трудных детях мира", а в странах Юго-Восточной Азии — об экономическом гиганте.
Недавно мне в руки попалась вышедшая в Японии книга под названием "Японцы вне Японии". Как говорится в предисловии к книге, авторы хотят помочь представителям японского делового мира, непосредственно сталкивающимся в своей работе с иностранцами у себя в стране и за ее пределами, налаживать отношения таким образом, чтобы не слышать в свой адрес нареканий. Рекомендации, помещенные в этой книге, базируются на серьезных исследованиях с участием заинтересованных представителей многих стран — партнеров Японии. Результаты исследования показали, что в критических замечаниях в адрес японцев много общего. По мнению многих, у японцев скрытный характер, за рубежом они организуют своего рода замкнутые общины, мало интересуются жизнью той страны, где им приходится находиться; при близком знакомстве с японскими семьями, как правило, удивляет в них положение женщины, супруги; вся деятельность японцев вращается вокруг бизнеса, их чрезмерная настойчивость в отношении той проблемы, которая их интересует, нередко раздражает партнеров-иностранцев; хотя в вопросах бизнеса японцы "джентльмены" и "надежные коллеги", но вести с ними деловые переговоры нередко мучительно (японцы, как правило, начинают разговор издалека, с погоды и здоровья присутствующих; такой чисто японский стиль работы затягивает переговоры, что нередко вынуждает самих японцев упускать удачный момент); у японцев не столько врожденная, сколько, видимо, исторически обусловленная боязнь иностранных языков: абсолютным владением, например английским, могут похвастаться лишь очень немногие, поэтому, если во время переговоров японцы кивают в знак согласия, улыбаются и говорят "о, йес", это вовсе не означает, что они все поняли и с чем-то действительно согласны.