Японцы читали о Западе не менее жадно, чем жители Запада читали о японцах. Описание Лондона, приводимое в книге «Перечень знаменитых мест в варварских странах» (1862 год), избегая юмористического тона Элкока, выказывает приподнятое настроение и присущую японцам склонность к фактам и цифрам:
Здесь много огромных зданий, и численность населения тоже велика. Над рекой поднимается большой мост, 1800 футов в длину и 40 футов в ширину... Над берегом реки возвышается крепость... Устье реки настолько забито кораблями, что может показаться, будто они стоят на суше. Людей много, и количество студентов в университете обычно составляет не менее нескольких десятков тысяч. Женщины чрезвычайно сладострастны, а мужчины проницательны и хитры. Чтобы удовлетворить собственные амбиции, они строят большие корабли, которые плавают по морям во всем мире. Они торгуют всеми видами товаров и получают колоссальную прибыль. У них 28 000 торговых судов с экипажами общей численностью 185 000 человек. Корабль монарха имеет 40 пушек; свыше восьмисот кораблей оснащены 120 пушками каждый...
Подобные наивные представления бытовали и в Британии, например в «Записках о нравах и обычаях Японии», опубликованных лейтенантом Дж. М. У. Сильвером после его возвращения на родину (он нес охрану британской дипломатической миссии). Эта книга не претендовала на научность и не придерживалась логики в изложении, начинаясь главой «Фестивали и праздники» и заканчиваясь главой «О любви к цветам», а также содержала обширные главы «Пожары и пожарные бригады» и «Двор микадо». Более шокированный совместным мытьем мужчин и женщин в общественных банях, нежели жестокими публичными казнями, Сильвер с прямотой и искренностью писал обо всем, что вызывало его удивление и интерес. Заядлый спортсмен и один из самых здоровых людей своего времени, он находил национальный спорт Японии крайне странным:
Их главным атлетическим развлечением является борьба... и мускулистые мужчины часто собираются парами по вечерам на окраинах городов и деревень и приседают в стойке, напоминая готовящихся к драке сердитых петухов, либо таскают друг дружку туда или сюда как лягушки, сражающиеся за кусочек пищи. В схватке необходимо тащить и толкаться, а главная цель — вытолкнуть противника за пределы отмеченных границ...
Профессиональные борцы обычно мужчины поистине геркулесовых пропорций. От постоянных упражнений они развивают такую мускулатуру, которая затмевает всех наших чемпионов; но их пузатые фигуры и вялые движения делают дальнейшее сравнение невозможным, поскольку они не ценят то, что мы называем тренировкой. На маленькой площадке, которой ограничиваются соревнования, размер и вес имеют больше значения, чем напор; поэтому, вместо того чтобы избавляться от лишнего веса, они стараются его увеличить...
Если борцы сумо представлялись Сильверу парадоксом, поведение болельщиков было немногим лучше:
Шквал аплодисментов приветствует героя, который прохаживается вдоль рядов, сопровождаемый своим... слугой, собирающим дары, милостиво выдаваемые за победу. Обычно кидают деньги, но нередко дарят и предметы одежды -- иногда даже слишком свободно: для обоих полов не является чем-то необычным в таких случаях наполовину обнажить себя; а любимая забава среди женщин — посылать своих мужчин выкупать потом эти одежды у борца.
Кризис сегуната
Политическая жизнь между 1853 и 1868 годами была сложной, противоречивой и беспокойной. Многие самураи — в том числе удаленные от власти семейством То-кугава— придерживались лозунга «Сонно дзой!» («Почитать императора! Изгнать варваров!»). «Неравноправные соглашения» не только предоставляли иностранцам права проживания и собственности, но и обязывали Японию не вводить заградительные тарифы против импортных товаров, а также дозволяли рассматривать дела обвиняемых в преступлениях иностранцев в их собственных консульских судах. Подобные ограничения японского суверенитета на собственных землях были глубоко унизительными. Вокруг императорского двора в Киото, превратившегося в главный центр интриг, начала формироваться коалиция, оппозиционная политике умиротворения. Токугава разошлись во мнениях по поводу наилучших действий и метались между уступками и репрессиями. В 1862 году они разрешили дайме не следовать правилу «альтернативного проживания», а когда позже попытались ввести правило заново, их приказы игнорировались. Непоследовательность правительства раздражала западные державы, отталкивала сторонников и не могла заставить критиков замолчать. Тодзама-дайме Сацума и Теею, которые на протяжении длительного времени не допускались в правительство, стали лидерами внутренней оппозиции, невзирая на долгое соперничество друг с другом. Оба клана имели земли на юго-западе Японии — вдали от традиционных центров политической жизни — и оба пострадали от карательных бомбардировок Запада после того, как совершили нападения на корабли и собственность европейцев. Обоих этот кровавый опыт убедил в необходимости модернизировать японскую армию и промышленность на западный манер. В конце концов они начали собственную модернизацию; и в обоих феодальных владениях молодые, радикально настроенные самураи желали ускорить темп изменений и покончить с кризисом в стране. Постепенно их недовольство вылилось в последовательную революционную программу: свергнуть власть сегуната и заменить ее правительством под началом императора, которое начало бы процесс реформирования в национальном масштабе.