В наше время усовершенствованные до неузнаваемости иностранные заимствования сплошь и рядом получают престижную наклейку «Made in Japan» и реэкспортируются. За примерами далеко ходить не надо: часы и зеленый чай, бонсай и икэбана, автомобили и электротехника, и т. д. В развивающиеся страны продаётся множество технологических решений, найденных в результате усовершенствования купленных на Западе патентов и лицензий.
ПРАГМАТИЗМ И ЭКЛЕКТИЧНОСТЬ ВЕРОВАНИЙ
Исконно японская религия синто ничего не говорила о загробной жизни человека, и поэтому ни к чему не призывала. В центре синтоистского пантеона было только прошлое в лице предков и настоящее в лице клана, семьи или группы, продолжавших линию предков. И ещё множество семейных богов-охранителей, олицетворявших силы окружающей природы. Земной человеческий мир японцы считали продолжением небесного мира богов, а душу человека рассматривали как некий центр, который с помощью бренного тела может что-то совершать в этой жизни. Синтоисты верили, что после смерти тело человека уходит, а душа остается в этом мире, среди людей, поэтому земной и потусторонний мир резко друг другу не противопоставляли. Древние японцы считали, что после смерти человек попадает в подземное царство ночи, но никакой особой жизни там не предполагали, и поэтому к смерти никак не относились. Современные японцы верят в загробную жизнь ещё меньше, чем в чудеса (каждый шестой) и сверхъестественные силы (каждый шестой): по данным опросов, лишь каждый десятый допускает существование потустороннего мира (Гэндай нихондзин, 136).
По-видимому, уже в эпоху первобытнообщинного строя у японцев сложилось особое отношение к прошлому, которое не позволяло им отказываться от него полностью. Эта черта прослеживается на всем протяжении японской истории. Когда в VI веке через Китай и страны Корейского полуострова в Япониюстало проникать буддийское учение, японцы встретили его радушно, но от синтоизма не отказались. Может быть, причина как раз в том, что синтоизм и был направлен в первую очередь на сохранение традиций и обычаев прошлого. В эпоху Хэйан (VIII–XII вв.) в храмах Ивасимидзу-Хатиман, Гион, Китано, Кумано и др. японские священники отправляли как буддийский, так и синтоистский ритуал. Причем синтоистских богов-охранителей буддийские и синтоистские священники чествовали вместе. В императорском указе 836 года говорилось о том, что Великая Колесница (буддийское понятие из учения Сутры Лотоса) является самым надежным защитником для синтоистских божеств (Nakamura, 1960: 574).
Простые японцы верили, что священники обладают способностью объяснить и примирить сосуществование в одном мире Будды и синтоистских богов. И их ожидания оправдались. Первые упоминания о том, что исконно японские божества являются воплощениями Будды, появились уже в начале XI века. А примерно через двести лет эта идея вполне овладела широкими массами. Потомственный воин с древней родословной, сёгун Такаудзи Асикага (1305–1350), давая клятву в храме Гион, говорил, что «Будда и синтоистские божества имеют разные воплощения, но одну суть» (Ясусада, 634). Сегодняшнее соотношение между буддистами и синтоистами в Японии подтверждает эту истину: буддистами считают себя 39 %, а синтоистами — 31 % японского населения (Гэндай нихондзин, 136).
Конфуцианство начало своё шествие по Японии примерно в одно время с буддизмом, и процесс шёл по той же схеме. Никаких серьезных конфликтов между ними не наблюдалось. Поэт и чиновник Окура Яманоуэ (660–733?) говорил, что буддизм и конфуцианство — «это два пути, которые ведут к одной цели, просвещению». Во многих литературных памятниках того времени («Сказание о Киёмидзу», «Сказание о Гион», «Сказание о Будде» и др.) обнаруживаются элементы всех трех религиозно-философских учений. Позднее все три религии заняли своё место в общественном сознании японцев и образовали редкое сочетание, которые на Западе называют эклектичным, а в Японии — гармоничным религиозным чувством.
Сегодня многие японские семьи после рождения ребёнка отправляются в синтоистский храм, молодожёнов венчают в христианской церкви, а покойников отпевают и предают огню по буддийскому обряду, и не видят в этом ничего особенного. Бракосочетание часто проходит в два этапа: вначале традиционный национальный обряд, затем свадебное путешествие и венчание в христианской церкви по западному образцу. Буддийский похоронный ритуал также претерпевает изменения и органично сливается с христианской традицией. В Японии урны с прахом покойного помещают внутрь мраморного памятника и устанавливают его на территории кладбища. Оно представляет собой принадлежащий храму или частному лицу обычный участок земли, который может располагаться где угодно, хоть в центре города. В последние годы урны с пеплом всё чаще хоронят в земле, на отдельном участке, который может быть как индивидуальным, так и семейным. По мнению японцев, этот смешанный буддийско-христианский ритуал лучше вписывается в естественный цикл, который проходит всё живое, и в то же время он более экологичен. Новый вид ритуальной услуги оказывают уже не менее 15 фирм, и специалисты предсказывают быстрый рост её популярности.
Индийский и китайский буддизм запрещал употребление алкоголя. Японские же буддисты относились к нему спокойно. Например, Хонэн (1133–1212) на вопрос о том, грешно ли употреблять алкоголь, отвечал: «вообще-то да, но ведь во всём мире это делают». А Нитирэн (1222–1282) учил, что вино пить можно, но делать это следует вместе с женой и при этом декламировать Сутры Лотоса (Nakamura, 1960: 559). Японский буддизм более терпимо, чем индийский и китайский, относился к любви и физической близости между мужчиной и женщиной, считая этот аспект жизни естественным и необходимым. Японские религиозные постулаты мирно уживались с человеческими слабостями и удовольствиями.
Когда в XVI веке европейцы завезли в Японию христианство, то жители архипелага и ему обрадовались, восприняв его как ещё одно учение, которое может оказаться полезным в практической жизни. Чем немало удивили миссионеров, привыкших к религиозным войнам и крестовым походам против неверных. По европейским меркам, христианство распространялось в Японии чрезвычайно быстро: за пять десятилетий миссионерам удалось обратить в свою веру около 600 тысяч японцев (Эбисава, Оути, 54).
Последующие гонения на христиан стали одним из тех редких случаев в японской истории, когда светская власть прибегла к репрессиям против верующих. Всего таких случаев было три. Кроме христиан преследовали членов секты Учения о Чистой Земле и апологетов одной из непримиримых сект Нитирэн, объявивших бойкот иноверцам. Во всех трёх случаях поводом для репрессий послужили не собственно религиозные воззрения, а опасения по поводу их социальных последствий.
Взаимоотношения между самими сектами и течениями в Японии лучше всего передает современный термин «холодная война». Поскольку споры и дискуссии никогда не были в чести у японцев, то идейные противники друг с другом не общались и ничего друг другу не доказывали. Игнорировали и молча презирали. Проявляли пожизненную верность раз и навсегда выбранному направлению, развивали его и углубляли, и общались только с теми, кто готов был их слушать. И в этом проявляли свой особый национальный подход. В Индии и Китае тоже существовали разные буддийские и конфуцианские течения. Например, в Китае школы Дзэн и Чистой Земли, хоть и различались концептуально, но мирно уживались в рамках одного течения. В Японии же они быстро обособились и стали непримиримыми врагами. В Индии священнослужителей, проявивших повышенные способности, приглашали на обучение в главные храмы, при этом принадлежность к разным школам не считалась препятствием для «повышения квалификации». Представители разных направлений буддизма могли, например, заниматься медитацией в одном месте. В Японии это было немыслимо. Каждая школа и направление имели свою иерархию, систему обучения и продвижения. Закрытость и обособленность составляли их неотъемлемые черты.