Эта система действовала ни много ни мало полтора столетия, и лишь в последние годы японцы начали её модернизировать, вводя постепенно контракты, внутреннюю конкуренцию, учёт личного вклада и другие элементы западного менеджмента. Кстати, повышенное внимание к личному вкладу каждого сотрудника стало особенно популярным в японских компаниях после финансового кризиса 1997 года, а в 1998 году произошёл резкий скачок числа самоубийств (более 30 тыс. человек в год) и психических заболеваний. С тех пор этот уровень не удаётся понизить никакими усилиями.
Выбирая работу, люди повсюду в мире руководствуются четырьмя главными критериями: уровнем оплаты, надёжностью предприятия, атмосферой в коллективе и чувством удовлетворения от выполняемой работы. Сравнительные опросы в разных странах позволили выявить особенности и предпочтения японцев. По значению, придаваемому оплате труда, они заняли 53-е место среди 55 стран. Получается, что почти повсюду в мире при выборе работы деньги играют более важную роль, чем в Японии. Зато по вниманию к психологической атмосфере в коллективе японцам не оказалось равных — здесь они на первом месте. Надёжность компании и чувство удовлетворения от работы расположились в зоне средних показателей — 27-е и 16-е места соответственно (Такахаси, 2003: 153–159).
Аналогичный опрос в течение 30 лет проводился социологами в Японии. Респондентам предлагалось определить приоритетность факторов, которыми они руководствуются при выборе места работы. И здесь психологический комфорт в отношениях с сослуживцами вышел на первое место из десяти предложенных параметров. Более того, с 1973 по 2003 год число тех, кто поставил его выше всех прочих благ, возросло на 30 %. Длительность же рабочего времени является для японцев даже не второстепенным, а третьестепенным фактором: при устройстве на работу его учитывают менее 4 % служащих, что отодвигает его на 8-е место из 10. За последние тридцать лет значимость этого фактора снизилась на 20 % (Гэндай нихондзин, 146).
В отличие от других экономически развитых стран, индивидуальная конкуренция не пользуется в Японии особым признанием. По числу тех, кто считает её положительным фактором, Япония заняла 21-е место среди 23 стран, участвовавших в опросе. Примерно так же относятся к личной конкуренции и в России — 20-е место. Меньше, чем японцы, настроены конкурировать между собой только испанцы и чилийцы (Дэнцу сокэн, 1999: 22). Эти результаты не имеют ничего общего с готовностью конкурировать на межгрупповом уровне — здесь у японцев немного соперников.
Работа на группу и в составе группы, при всей её непривлекательности на западный взгляд, имеет ещё один неоспоримый плюс — она избавляет от необходимости самостоятельно принимать множество больших и малых решений. Работа в японской фирме требует в первую очередь лояльности, исполнительности и усердия, но не предусматривает личной инициативы и предприимчивости. Это сильно облегчает груз ответственности. Из современных исследований известно, что способностью принимать ответственные решения, нечасто в них ошибаться и при этом сохранять душевное равновесие обладает абсолютное меньшинство населения нашей планеты, по разным оценкам — от 4 % до 8 %. Американцы называют это способностью к бизнесу. Обладающие этими качествами люди составляют самую активную часть человечества и определяют темпы социального прогресса. Подавляющее же большинство предпочитает выполнять чужие решения И добросовестно трудиться в рамках полученных полномочий.
Население Японии в силу исторических и этнокультурных особенностей развития приобрело требуемые для этого качества задолго до наступления эпохи промышленных революций, индустриальных и постиндустриальных обществ. И когда современная хозяйственно-экономическая модель потребовала этих качеств, они были незамедлительно предъявлены и задействованы. Сначала во время модернизации XIX века, затем после Второй мировой войны. В обоих случаях Япония показала невиданные темпы экономического роста и скорость общественных преобразований. Остаётся удивляться прозорливости нашего талантливого соотечественника, капитана императорского флота В. М. Головнина, который за 90 лет до русско-японской войны предсказал, что «японские мореходцы, быв поставлены на европейскую ногу, чрез короткое время могли бы сравнять свой флот с лучшими в Европе». А продемонстрированное Японией послевоенное «экономическое чудо» блестяще подтвердило другое его предвидение: «Я не знаю, может ли быть что-либо невозможным для трудолюбия, деятельности и терпения этого народа» (Головнин, 375, 399).
Но, как известно, мёда без дёгтя не бывает. Стабильность на рабочем месте и моральный комфорт в коллективе оплачиваются терпимостью, послушанием и готовностью следовать правилам игры. С теми, кто их нарушает, поступают безжалостно. Р. Марш рассказывает о трагической судьбе квалифицированного банковского служащего, не вписавшегося в стандарты группового поведения.
Молодой и очень способный сотрудник японского банка был направлен на учёбу в Стэнфордский университет. Получив степень МБА, он вернулся в Японию и приступил к работе. К его деловым качествам претензий не было, но он постоянно и демонстративно нарушал правила группового поведения: говорил много, громко и раскованно, без стеснения высказывал своё мнение, публично возражал начальству. Терпение иссякло быстро: через пару месяцев его куда-то перевели из отдела. Попытки работавшего вместе с ним иностранца выяснить его судьбу наталкивались на стену молчания. Человек просто исчез из коллективной памяти без следа. Вскоре прошёл невнятный слух, что он будто бы умер. Изумлённый коллега-иностранец попытался выяснить, что случилось, но никто не хотел говорить на эту тему, заговор молчания продолжался. С большим трудом ему удалось наконец выяснить, что не сработавшийся с коллективом сотрудник покончил жизнь самоубийством. Ставший свидетелем этой истории иностранец был потрясён жестокостью коллективной реакции на нестандартное поведение сослуживца (March, 187). Публичное поведение людей в Японии жёстко регламентировано, в особенности поведение в составе группы. Своего рода заговор молчания, негласный запрет на упоминание тех, кто выступил против группы, — одно из правил такого поведения. Оно перекликается с отношением общества к преступникам, приговорённым к высшей мере наказания. До недавнего времени после оглашения приговора они исчезали из общественной жизни навсегда, их имена было запрещено называть публично, хотя физически эти люди продолжали жить ещё много лет.
САМАЯ МАССОВАЯ ПРОФЕССИЯ
Специфика найма и использования рабочей силы в Японии стала причиной интересных явлений, которые мало где ещё можно увидеть. Например, японцы редко задают другу вопрос «кем вы работаете?» А если и задают, то имеют в виду не конкретную профессию (бухгалтер, инженер, строитель и т. п.), а самую общую категорию занятости: «государственный служащий», «сотрудник частной фирмы» и т. д. Например, слово «продавец» (как название профессии) вообще невозможно перевести на японский язык, можно сказать только «работник магазина» (тэнъин), что не совсем одно и то же.
Названия конкретных профессий не в ходу по уважительной причине — фирма или учреждение нанимает обычно не специалиста, носителя профессиональных знаний, а боевую единицу широкого спектра действия. В англоязычных странах таких работников называют генералистами и противопоставляют их специалистам. Конечно, в технических областях работают более узкие специалисты, но в общей массе наёмных работников они составляют абсолютное меньшинство. Большинство же японцев в ответ на вопрос о своей профессии произносят слово сяин. Что буквально означает «служащий фирмы» и отражает тот факт, что предприятие нанимает на работу не специалиста в какой-то конкретной области, а члена трудового коллектива, который будет выполнять то, что ему поручат. Большая часть всего трудоспособного населения занята в частных компаниях, поэтому сяин — это название самой массовой в Японии профессии.