Так с какими же сложностями всё-таки сталкиваются носители столь уникального языка при изучении иностранного? Прежде всего, не стоит забывать, что японское письмо — иероглифическое, а европейские иностранные языки, осваивая которые японцы, в основном, и испытывают трудности, характеризуются азбучным письмом. Несмотря на то, что количество букв в алфавитах европейских языков на десятки тысяч меньше иероглифов в японском, при их изучении речь идёт о тотальной перестройке системы мышления. Те, кому приходилось изучать иероглифы или арабскую вязь, поймут с какими сильными переменами в мироощущении это сопряжено. Однако и китайский язык японцам, оказывается, не так легко освоить. У них не возникает проблем в приблизительном понимании китайского иероглифического текста, но им сложно говорить на нём из-за огромной разницы в произношении.
Ещё одна проблема в восприятии иностранного, в частности, английского языка японцами заключается в его кардинально отличной от японского грамматической структуре. Дело в том, что в японском языке сказуемое, выражающее действие и, следовательно, основную суть предложения, стоит в конце. Поэтому японцы привыкли фокусировать своё внимание именно на последней части предложения. В английском же сказуемое помещается чаще всего в начале предложения. Слушая речь иностранца, японцы иногда по привычке «пропускают» начальную часть предложения, сосредотачиваясь лишь к его концу, куда иностранец ставит обстоятельства — относительно менее важную информацию о том, где, когда и с кем что-то произошло. Таким образом, они не понимают главной части произносимого. Этим оригинальным объяснением проблемы, с которой японцы сталкиваются в общении с иностранцами, со мной поделился директор школы английского языка в Нагоя «Blos».
Далее следует упомянуть и различия в фонологической системе: для английского и русского языков, например, характерны отдельные звуки речи, сводимые в абстрактные единицы — фонемы; для японского — ритмические единицы моры, то есть звуковые комплексы, состоящие из согласного и гласного; и японская азбука, соответственно, слоговая. Носители японского языка с лёгкостью членят любое слово именно на такие единицы (моры), разделение же на более мелкие сегменты (фонемы) — задача для них гораздо более сложная.
Именно поэтому японцам так трудно воспроизводить иностранные слова, в которых друг за другом следуют одна за другой согласные. Они просто не осознают согласные звуки сами по себе. Русское слово «всхлип» является для них настоящей лингвистической пыткой. В этом и кроется причина того, что заимствованные японцами иностранные слова не поддаются никакому пониманию носителей их оригинального варианта. Прибавьте к этому невозможность различать звуки «р» и «л», губной «в» и получите в результате что-то типа: «Харо:! Ховайто-но курума дорайбу суру? Райбу миру?»[29], — где харо: — производное от английского «hello» (привет), ховайто — от «white» (белый), дорайбу — от «drive» (водить авто), а райбу — от «live» (концерт). В передаче английского «w» японцы используют «у», передавая «wh», используют «хо», поэтому в японском существуют и такие слова как ушан от «woman» («женщина»), и хоиссуру от «whistle» («свистеть»), хотя в языке-оригинале и те, и другие начинаются с одинакового звука, а «h» не произносится. Так как заимствованные слова составляют огромный лексический пласт японского языка, если вы распознаете принципы транслитерации иностранных слов на японский, то овладеете 10% современного разговорного японского языка. Кстати сказать, русские слова тоже присутствуют в японском: например икура от «икра», цундора от «тундра» и другие.
В связи с вышеописанным мне вспомнился интересный случай, который убедил меня в том, что японцы становятся зависимыми от фонетики своего языка только в возрасте 6-7 лет, когда идут в школу и изучают там японский по всем правилам. Одна моя знакомая обучала трёхлетнюю дочку русскому, и та с лёгкостью произносила: «один, два, три» и т.д. Но стоило девочке пойти в школу, как у неё появился сильный акцент: «одыну, доба, тори»... Так или иначе, раннее обучение иностранному языку, особенно детей-носителей языков с такой специфической фонетикой, как в японском, просто необходимо. Мне довелось немного попреподавать английский в детском садике в Японии, и я могу с уверенностью сказать, что японские дети в возрасте 3-5 лет замечательно схватывают английский, и если уделять много времени их произношению, то они очень хорошо усваивают разницу между звуками «в» и «б», а также «л» и «р».
Сейчас в Японии повсеместно открывается множество частных английских школ, предлагающих многоуровневое, разностороннее и интенсивное обучение языку у преподавателей-англичан, американцев, канадцев, австралийцев и новозеландцев. Оно в корне отличается от системы преподавания иностранных языков в японских общеобразовательных школах, где основной акцент делается на чтение и понимание письменных текстов и их перевод на японский в рамках подготовки к сложным теоретическим экзаменам по английскому при поступлении в ВУЗы. Разговорный английский в обычных школах практически не преподаётся, поэтому большинство детей посещают английские школы или дзюку, школы с углублённым изучением нескольких предметов, по вечерам.
Изучение русского также довольно популярно в Японии, но уже в рамках университетского образования. Говорят, что, если японцы активно и долго учат русский, то у них меняется строение челюсти. То же самое актуально и для русских, говорящих по-японски. Мне, и вправду, доводилось встречать японских и русских переводчиков, которые были очень непохожи на представителей своих национальностей, хотя по происхождению являлись стопроцентными японцами или русскими. В этой связи вспоминается метафорическая пословица, известная во всём мире: «Сколькими языками человек овладевает, столькими людьми он и становится».
К. Г.
НА ЭКРАНЕ
Попробуем заглянуть в глубины японской души, предстающей перед нами с экранов телевизоров и кинотеатров.
* * *
Если бы вы узнали, что вам суждено потерять зрение, что бы вы хотели увидеть в последний раз? Может быть, в тот миг, когда всё исчезнет, начнётся что-то настоящее.
Человек ко всему привыкает. Интересно, как намазать зубной пастой щётку, если вы не видите? Очень просто. Сначала выдавливаете пасту прямо в рот, а затем уже орудуете щёткой.
Герой фильма по имени Такаюки узнаёт, что каждый новый день неумолимо приближает его к слепоте. Это нарастающий ужас, который заставляет его мучаться кошмарами по ночам, уйти с работы, вернуться в родной город и поселиться вдвоём с матерью... Но есть одна девушка, которая не хочет расставаться с ним, несмотря ни на что.
Она помогает ему пройти нелёгкий путь до самого конца. Они оба с ужасом ждут момента, когда Такаюки потеряет зрение, но и надеются, что в тот же миг произойдёт освобождение от преследующего их страха. Особенности болезни героя таковы, что все боли исчезают с наступлением слепоты. Сомнения и страх молодого человека, которому суждено лишиться зрения, напоминают человеческие чувства, завладевающие нами при мыслях о смерти.
На несколько месяцев летом и зимой буддийские монахи становятся затворниками. Они не выходят из помещения и занимаются лишь служением. И вот затворничество завершается, и происходит освобождение. По-японски последний день этого периода обозначается словом гэгэ, состоящим из иероглифов «лето» и «просветление, прозрение, освобождение».
Именно так называется фильм режиссёра Исомура Ицумити по одноимённому произведению Сада Масаси.
* * *
Несколько лет назад в одном из японских журналов появилась повесть, авторами которой были два человека. Писательница Экуни Каори писала от лица женщины, а Цудзи Хитонари писал от лица мужчины. Затем повесть издали двумя книгами — Rosso & Blu — красной и голубой. История о любви, охватывающая десять лет и три города мира — Токио, Флоренцию, Милан.