Поскольку наиболее тяжелые грузы перевозились по морю, процессии даймё, которые следовали по Токайдо, сопровождались лишь несколькими вьючными лошадьми. Копыта их были обмотаны соломенными циновками, а их погонщики нередко были не менее упрямыми, чем их животные. По дороге в больших количествах сновали курьеры. С самого начала XVII в. сёгунат три раза в месяц отправлял своих посыльных из Эдо в Осаку и обратно. В 1664 г. торговцы из Эдо, Осаки и Киото создали курьерскую службу для частного сектора. После этого скороходы с небольшими посылками, деловыми документами и наличными деньгами покидали каждый из этих городов практически ежедневно. Сначала курьерам требовалось 6 дней для того, чтобы завершить маршрут между Эдо и Осакой, но в первой половине XIX столетия дорогие сверхскоростные операции могли укладываться в двухдневный срок. К этому времени в сеть коммерческой службы доставки были включены такие города, как Нагасаки, Канадзава и Сендай.
Ведущие торговые дома Японии создали множество других служб, которые делали возможной дальнейшую экономическую экспансию. В Осаке семья Коноике совместно со своими деловыми партнерами создала прототип банковской системы. Так называемые Десять обменных домов начали выдавать даймё определенные денежные суммы, которые были им необходимы для покрытия дефицита бюджета, оплаты чередующегося присутствия и финансирования разнообразных проектов. Иногда финансисты давали ссуды отдельным оптовикам. А те, в свою очередь, предоставляли денежные средства сельским производителям, которым они были необходимы для покрытия расходов на выращивание урожая или на производство тканей и других товаров, предназначенных для продажи в городах. Кроме того, банкиры в Осаке и других крупных центрах страховали корабли, принимали деньги на хранение, выдавали суммы в долг под гарантии имущества, а также выдавали аккредитивы для обеспечения операций, производимых между торговцами, действовавшими в разных городах.
Коммерческая революция изменила облик японского города. Если города-замки, равно как и мегаполисы Эдо и Осака. первоначально были городами правителей и самураев, то по завершении начального периода Нового времени главную роль в их жизни стали играть простые люди. Это превращение наиболее заметно на гравюрах, иллюстрирующих жизнь торговых кварталов. Хиросигэ, которого зачастую считают лучшим мастером японской гравюры, создал более тысячи видов Эдо. Свою самую известную серию «Токайдо годжусанцуги» («Пятьдесят три станции на дороге Токайдо») он начал с изображения Нихонбаси — торгового ядра Эдо. Подобным образом изображают магазины в Осаке и Эдо популярные путеводители, такие как «Нанива судзуме» («Нанивский воробей») и «Эдо мейсо дзуэ» («Иллюстрированный путеводитель по Эдо»). В этих изданиях приводятся изображения магазинов, заполненных покупателями, рассматривающими огромное богатство разнообразных товаров.
Путеводители советуют посетить театры Кабуки, которые процветали в трех мегаполисах, а также кукольные театры[7]. Последние были особенно популярны в Осаке, с конца XVII в. и на протяжении почти всего XVIII столетия. Власти не разрешали организовывать подобные театры в кварталах самураев, поскольку считалось, что благородному сословию необходимы более утонченные развлечения, такие как драма но. По этой причине авторы пьес, предназначавшихся для народных театров, использовали сюжеты, рассчитанные на вкусы зажиточных торговцев и ремесленников. Одним из жанров народного театра был севамоно, или «мещанские драмы». Его истории носили полуфантастический характер и рассказывали об ужасных убийствах или других занимательных вещах, таких как двойное самоубийство проститутки и ее любовника-торговца, не имеющего достаточно денег на то, чтобы выкупить ее из борделя. Иными были сюжеты жанра «исторических драм», или джидаймоно. Они основывались на реальных исторических событиях, особенно относящихся к борьбе домов Тайра и Минамото, происходившей в XII в. Популярными были и примеры воинского мужества, относящиеся к более близкой эпохе объединения страны. В таких пьесах прославлялись такие качества, как верность и отвага, которые понятны всем зрителям, независимо от их культурного уровня и социальной принадлежности.
Коммерциализация сельского хозяйства и протоиндустриализация
Коммерческая революция в Японии внесла изменения и в сельское хозяйство. Во всех регионах страны крестьяне переходили к выращиванию чая, табака и самых разнообразных овощей и фруктов, предназначенных для продажи в растущих городах. В некоторых случаях подобные коммерческие культуры выращивали на землях, не пригодных для культивации риса, либо их высаживали уже после того, как рис был убран с полей, освободив, таким образом, место для второго урожая. В начале XVII в., например, осакские торговцы изобрели дешевый способ получения масла для светильников из рапсовых семян. Благодаря этому горожане получили возможность повысить комфорт своего жилища, осветив их доступными масляными лампами, свет которых не только успокаивал и очаровывал, но и отпугивал воров и прочих злоумышленников. В результате всего этого крестьяне в окрестностях Осаки выращивали столько рапса в качестве второго урожая, что ранней весной поля выглядели покрытыми мириадами сверкающих желтых бриллиантов.
В период правления Токугава сельское промышленное производство возрастало в геометрической прогрессии. К началу XIX в. деревенские мастерские могли предложить широкий выбор товаров — от шелка и хлопковых тканей до соломенных шляп, бумаги, татами, древесного угля, инструментов и гвоздей, лака и посуды, и это не говоря уже о продуктах питания, таких как соль, сахар, уксус, соевый соус и мисо. В некоторых местностях коммерческое сельское производство возглавляли провинциальные чиновники, как в случае производства керамики в домене Kara. Более часто, однако, подобные предприятия организовывали и возглавляли преуспевающие городские торговцы и крестьяне, которые сколотили капитал на сельском хозяйстве. В любом случае распространение коммерческого производства, базирующегося в сельской местности, свидетельствовало о протоиндустриализации японской экономики. Это значит, что зарождающиеся сельскохозяйственные предприятия отражали дух предпринимательства, заставлявший людей рисковать своим капиталом, вкладывая его в производство товаров, предназначенных для отдаленных рынков, в надежде получить прибыль от своих вложений. В этом отношении протоиндустриализация отличалась как от обычного домашнего производства, во время которого семьи сами себя обеспечивали одеждой, инструментами и всем необходимым для повседневной жизни, так и от традиционной торговли ремесленными товарами, когда ремесленники производили товары для продажи непосредственно в месте производства, не рассчитывая при этом выручить больше средств, чем необходимо для поддержания жизни их семей.
Новые сельские предприятия значительно различались по своим размерам. На одном полюсе находились масштабные производства, которые объединяли усилия шести-семи сотен людей. Их продукцией был соевый соус или железные орудия. На другом полюсе располагались небольшие деревенские мастерские, в которых трудилось от 5 до 20 человек. Они специализировались на производстве посуды, сахара, соли, чая и тканей. Иногда это вообще не было централизованным производством. В различных регионах Японии женщины в деревнях прямо у себя на дому по вечерам ткали хлопок, который потом продавали оптовикам. На вырученные деньги они приобретали в том числе и новый материал для работы.
Некоторые работники, такие как деревенские женщины, выделявшие несколько часов или дней из своих сельскохозяйственных занятий для ткачества, трудились нерегулярно. Другие проводили значительное количество времени вдали от дома. Жительницы деревень, разбросанных по гористому полуострову в домене Моею на западе Японии, в летние месяцы зачастую работали на прибрежных соляных полях. Только по окончании сезона соледобычи они возвращались домой, чтобы вновь выполнять роли жен и матерей. В Северной Японии для мужчин было обычным делом проводить снежные зимние месяцы вне своей деревни — на производстве сакэ или соевого соуса. Во всех этих разнообразных случаях работники продавали свой труд за заработную плату. Это было еще одним признаком протоиндустриализации.