Ярким примером такого рода политики является судьба города Сакаи, расположенного в провинции Идзуми. Этот город на морском побережье разбогател на внешней торговле. Достигнутый в нем уровень городского самоуправления позволял сравнивать Сакаи с вольными городами Европы.
Город выкупил землю, на которой стоял, был хорошо укреплен (его опоясывал ров), имел свое войско, формировавшееся на основе найма (ёхэй).
В октябре 1568 г. Нобунага потребовались дополнительные деньги на военные нужды, и он обложил большим налогом провинции Сэццу, Идзуми и другие; на долю Сакаи выпала огромная сумма в 20 тыс. кан[64]. Сакаи отказался выплатить эту сумму, и на следующий год Нобунага подчинил своей власти строптивый город и покончил с его независимостью, назначив туда наместника (даикан). Вместе с тем, хотя Нобунага предпринял целый ряд мер, чтобы ослабить обороноспособность городов (распустил отряды самообороны, заставил срыть укрепления), он ничего не менял во внутренней структуре городов и сохранил особые права торговцев и ремесленников[65].
Преобразования Ода Нобунага затронули и аграрную сферу — главную отрасль производства, где было занято более 80 % населения. Борьба, которую вел Нобунага, требовала не только больших людских сил, но и огромных материальных расходов, и главным источником их пополнения было сельское хозяйство.
Обследование и перепись земли (кэнти), начатые Нобунага в 1568 г., преследовали чисто практические цели — выявить экономический потенциал даймё[66]. Учитывались и земли буси, полученные от даймё в качестве феодов. В результате кэнти точно определялись размеры земельных налогов[67].
Ода Нобунага, как правило, ограничивался получением сасидаси, т. е. сведений от владельцев земли о проведении переписи. При подозрении в утаивании земель представители Нобунага проводили обследования, и если подозрения подтверждались, все владения провинившегося феодала конфисковались. Таким путем от крупных даймё отрывался слой мелких феодалов-буси, которые лишались источника своего существования — и земли, и хозяина, а крупные даймё теряли свою военную и экономическую силу. Поэтому проведение кэнти можно рассматривать как составную часть общей политики Нобунага.
Кроме того, это мероприятие Нобунага было направлено и против могущества буддийских монастырей, некоторые из которых являлись крупными землевладельцами. Монастыри имели значительные вооруженные силы и активно участвовали в междоусобных войнах. Чтобы ослабить потенциальную угрозу с их стороны, во время проведения кэнти в провинции Ямато все земли храма Кофуку были конфискованы[68]. А монастырь Хиэйдзан, считавшийся «неугасимым светильником Закона», Нобунага предал огню, как только выяснилось, что надменные монахи не желают склониться перед его волей[69].
К истории не применимо сослагательное наклонение, поэтому трудно предположить, какие дальнейшие шаги предпринял бы Нобунага, если бы его жизнь неожиданно не оборвалась и ему удалось подчинить своей власти другие части Японии. При нем процесс объединения страны был лишь в стадии становления, и потребовалось еще более 50 лет борьбы для того, чтобы возникло общеяпонское централизованное государство. Преобразования, проведенные Нобунага, не затронули в основе ни политическую, ни экономическую систему страны, они лишь создали предпосылки для будущих коренных преобразований. Но это был первый шаг в иное общество. Можно сказать, что Нобунага затворил ворота эпохи средневековья (тюсэй) и заложил первые кирпичи в фундамент здания, строительство которого завершили сёгуны из династии Токугава. Своей борьбой за объединение Японии (хотя такой конкретной цели он себе не ставил, но объективно этому процессу способствовал) он проложил дорогу японскому обществу к периоду длительного мира.
65
Вакита Осаму. Кинсэй хокэнсэй сэйрицу сирон. Токио, 1977. С. 178, 181–182, 185;
Вакита Осаму. Ода Нобунага. С. 117–119.
66
67
В то время во многих владениях еще действовала
См.: Поздняков И. Г. Роль