Удивленному окружению он объяснил свой поступок так: красивым легче выйти замуж, а кто попросит руки дурнушки? Пусть они лучше прислуживают моей жене[170].
Умер Ёсимунэ 20 июня 1751 г. и был похоронен там же, где и сёгун Иэцуна — на территории буддийского храма Канъэйдзи в Уэно (Токио).
Девятый сёгун Иэсигэ правил в 1745–1760 гг.
Иэсигэ родился 21 декабря 1711 г. В отличие от своего отца он был хронически больным человеком и страдал дефектом речи, но был объявлен сёгуном по праву старшинства, хотя два его младших брата, Мунэтакэ (17151771) и Мунэнобу (1721–1764), лучше подходили для этой должности. До 1751 г. фактически продолжал править Ёсимунэ, хотя формально он удалился от дел. Иэсигэ не проявлял никакого интереса к государственным делам и после смерти отца, поручив их своему личному секретарю Ока Тадамицу (17091760), причем Ока утверждал, что только он один и может понимать маловразумительную речь Иэсигэ. В мае 1760 г. Иэсигэ отказался от власти в пользу своего старшего сына Иэхару. Единственное, что хорошо умел делать Иэсигэ, так это играть в японские шахматы (сёги). Он даже написал книгу об этой игре.
Умер Иэсигэ 12 июня 1761 г. и был похоронен на территории буддийского храма Дзодзёдзи (Токио).
Десятый сёгун Иэхару правил в 1760–1786 гг.
Иэхару родился 22 мая 1737 г. в Эдоском замке. Он был старшим сыном девятого сёгуна. При рождении его нарекли именем Такэтиё (выносливый бамбук), такое же имя в детстве носили первый, третий и четвертый сёгуны.
Иэхару был поистине невезучим сёгуном. Он еще в детстве лишился матери, умерли его дети (два сына и дочь) и брат. Да и со смертью самого Иэхару связано немало загадок. Полагают, что он был отравлен[171].
В то время роль сёгуна в политической жизни страны изменилась. После девятого сёгуна (Иэсигэ) власть сёгуна, независимо от того, насколько способным человеком он был, стала чисто символической. Политическими делами в стране вершили высшие государственные советники (родзю).
Время пребывания Иэхару на посту сёгуна можно по праву назвать временем правления Танума Окицугу (1719–1788) — талантливого политика, деятельность которого высоко оценивается в современной японской историографии.
Вторая половина XVIII в. в Японии — переломный период. В то время все отчетливее проявлялись противоречия в структуре системы бакухан, происходили большие социально-экономические изменения в деревне и в городе, активно развивались процессы социальной мобильности, подтачивавшие сословную систему токугавского общества. Все больше беднело японское военное дворянство. В деревне быстрыми темпами шло развитие товарного хозяйства. Появился новый слой владельцев земли, а бедняки, потерявшие землю за долги, становились или наемными рабочими, или арендаторами. Резко возросла разница между бедными и богатыми.
Тогда в стране случилось много разных стихийных бедствий: два года подряд, в 1770 и 1771 гг., по всей стране была засуха, что привело к голоду; в феврале 1772 г. в Эдо был большой пожар; в 1773–1774 гг. в стране началась эпидемия, во время которой умерло много народу. Тайфуны, сильные дожди вызвали наводнения почти повсюду. В 1783 г. большой ущерб урожаю нанесла холодная погода, что привело к голоду. Бедственное положение вызвало крестьянские восстания и волнения городской бедноты. Политическая система бакуфу все больше и больше обнаруживала признаки кризиса.
Стихийные бедствия привели к сокращению налоговых поступлений в казну. Бакуфу крайне нуждалось в деньгах, и Танума Окицугу начал проводить политику меркантилизма. Одновременно были приняты меры по увеличению взимания налогов, был введен контроль за государственными расходами, что отразилось на материальном положении чиновников.
Другим источником пополнения казны была торговля[172]. В этой сфере Танума Окицугу тоже проводил политику контроля. Еще при сёгуне Ёсимунэ объединения торговцев (кабунакама) получили официальное признание. Давая разрешение на создание кабунакама, правительство получало промысловый налог (мёгакин), что служило хорошим источником дохода. В 1780-е гг. было создано много новых объединений торговцев, которым правительство гарантировало монопольное право на ведение ими торговли, за что и было немало уплачено в казну. Но по мере того как деятельность кабунакама расширялась, контроль за ними усиливался. Строгости при получении лицензий привели к взяточничеству среди чиновников, их выдававших; на эту тему слагались сатирические стихи. Так политика экономического крохоборства обернулась политикой взяточничества.