Во второй половине XVI в. Тоётоми Хидэёси возобновил практику переписи населения ив 1591 г. приказал провести ее в 66 провинциях. Эта перепись получила название хитохараи «очищение людей от зла». Она осуществлялась одновременно с составлением земельного кадастра и была частью общей аграрной политики и сословной реформы Хидэёси. Целью переписи было выявление численности и социального состава сельских и городских жителей, чтобы приписать их, особенно крестьян, к постоянному месту жительства, запретив переход из провинции в провинцию и из деревни в деревню. Регистрировалось не только работоспособное население деревни, но и старики и дети[186]. Кроме того, перепись должна была законодательно установить новую сословную систему, исключавшую всякую возможность отрыва крестьян от земли и перехода лиц из сословия в сословие[187].
Заботясь об укреплении своего экономического положения, некоторые даймё сами стали проводить перепись населения в своих владениях (например, даймё Ходзё из района Канто или даймё Такэда с о-ва Кюсю[188]). В метрической книге фиксировались возраст и пол, что диктовалось необходимостью привлечения крестьян к воинской и трудовой повинностям и сбору налогов. Лучше всего такая работа была проделана в княжестве Кокура на о-ве Кюсю в начале XVII в. даймё Хосокава провел перепись населения в 1609 и 1611 гг., затем в 1622 г. Регистрировалось и количество лошадей и рогатого скота. Записывалось число домов и людей, наличие рабочего скота в каждой деревне. Такую же перепись провел даймё Уэсуги из Ёнэдзава в районе Тохоку. Однако не было единой системы в отношении того, с какого возраста следует регистрировать детей. В большинстве владений в списки включали годовалых детей, в других — 2-3-летних, где-то — более старших. Например, в княжестве Вакаяма не записывали детей младше 8 лет[189]. Это показывает, что включение детей в храмовые книги не преследовало религиозных целей, а объяснялось необходимостью определить трудовые ресурсы княжества.
Демографические процессы на протяжении двух с половиной столетий эпохи Токугава отличались разнообразием. Длительный мир, наступивший в стране с учреждением третьего сёгуната, способствовал оживлению хозяйственной деятельности, что подхлестнуло рост народонаселения и оказало влияние на демографическое поведение японцев. Вместе с тем динамика численности населения имела большие различия по районам, а демографический рост подвергался ярко выраженному влиянию природно-географических факторов.
Демографические процессы в эпоху Токугава можно разделить на три стадии:
1) быстрый рост населения в XVII в.;
2) устойчивая демографическая ситуация в первой половине XVIII в. и ее дестабилизация во второй половине XVIII в., когда начались большие колебания численности населении в отдельных районах Японии;
3) начало прироста населения в XIX в.
Существует множество вариантов подсчета общей численности населения, но, когда речь идет об исторической демографии, они, как правило, базируются на косвенных или частичных данных и носят зачастую весьма приблизительный характер. Чем дальше от нашего времени отстоит эпоха, тем более неполными становятся демографические данные. Многие ученые придерживаются мнения, что «цифры опасно ненадежны».
До сих пор в японской историографии нет единого мнения относительно численности населения Японии в конце XVI — начале XVII в. Уже на протяжении многих лет ученые, говоря о численности населения в начале XVII в., приводят цифру 18,5 млн чел., ссылаясь на работу японского историка Ёсида Того (1864–1918)[190]. Метод его подсчета был чрезвычайно прост. Он исходил из того, что 1 коку составлял годовую норму для пропитания одного человека. Поскольку в конце XVI в. урожай за год составлял в среднем 18,5 млн коку, то, по мнению Ёсида Того, население Японии в тот период насчитывало 18,5 млн чел.[191]
Такое, на первый взгляд логичное, построение таит в себе множество ловушек. По мнению Хаями Акира, одного из самых авторитетных японских ученых в области исторической демографии, неверно считать, что между зафиксированной в документах величиной собранного урожая и численностью населения существовала прямая корреляция. В свое время Хидэёси, проводя обследование земель, преследовал фискальные цели и установил удобный с этой точки зрения стандарт для годового обложения деревни и выплаты жалованья самураям рисом. Введенная им новая единица измерения урожая в пересчете на коку риса (кокудака), говоря языком статистики, отражала доходность земли или всего владения. Фактически речь шла не о реальных цифрах сбора зерна, а о подлежавшем налогообложению вмененном доходе, величина которого в зависимости от качества земли колебалась от 1 коку 8 то[192] до 8 то на единицу площади. В неурожайные годы размер налога снижался.
187
Искендеров А. А. Тоётоми Хидэёси. С. 234. Впрочем, на практике про исходило и то, и другое.
189
Henley Susan В. and Yamamura Kozo. Economic and Demographic Change in Preindustrial Japan. P. 41, 43.
191
Hayami Akira. The Population at the Beginning of the Tokugawa Period. — Keio economic studies, 1966/1965. Vol. 4. P. 4–5.