Сюхо успешно вела дела и после смерти мужа в 1633 г. У нее было четыре дочери и четверо сыновей, каждому из которых она сумела подобрать дело, которое наиболее соответствовало его природным способностям.
Когда старший сын Тосицугу Сабуродзаэмон прошел основательное обучение дома, Сюхо отправила его в Эдо, дав денег, чтобы он смог открыть там мануфактурную лавку, названную «Этигоя». Ему помогал младший брат (третий сын) Сигэтоси Сарубэй, который потом основал собственное дело по изготовлению и продаже гвоздодеров (кугинуки), очертание которого стало его эмблемой. Второй сын Хиросигэ Сэйбэй был усыновлен другой семьей. Самый младший, Такатоси Хатиробэй (1622–1694), помогал матери. У него рано проявились способности к торговле, и дело в г. Мацудзака должно было перейти к нему по наследству.
Сюхо, видя, что Хатиробэй может заняться более масштабным делом, как только ему исполнилось 14 лет, отправила его в Эдо к Сабуродзаэмон, где он в скором времени открыл лавку, также названную «Этигоя». Менее способный Сигэтоси возвратился домой и стал помогать матери, а Сабуродзаэмон отправился в Киото, где занялся скупкой и продажей тканей.
Хатиробэй, оставшийся в Эдо, стал управлять также и лавкой брата, и дела у него пошли успешно. Приобретя опыт, он начал в широких масштабах совершать закладные операции, заведя ссудную лавку. Как правило, клиентами таких лавок становились даймё, жизнь которых в Эдо требовала больших расходов. Даймё ежегодно привозили в три главных города страны — Осака, Эдо и Киото — 4 млн коку риса, из которых 3/4 шло на покрытие одних лишь процентов по долгу, достигавшему 60 млн рё[287], причем у торговцев не было твердой уверенности, что они получат долги, поскольку они не были защищены законом.
Такие проницательные дельцы, как Хатиробэй, учились вести дела на свой страх и риск, объединялись с другими торговцами, а когда денег для ссуды не хватало, брали краткосрочные займы у храмов. Постепенно Хатиробэй овладел всеми премудростями торговли рисом.
В 1673 г., когда Хатиробэй исполнился 51 год, он решил прекратить дела с даймё, которые регулярно «забывали» платить свои долги, и стал больше ориентироваться на простых горожан. Он переехал в Киото и занялся торговлей тканями. Потом, оставив дела на старшего сына Такахира, вернулся с другим сыном обратно в Эдо, где открыл в августе 1673 г. небольшую лавку по соседству со своим старшим братом, торговавшим кугинуки. Хатиробэй торговал модной парчой «нисидзин» и шелком, скупая их в Киото и в других местах. Когда дела пошли успешно, Хатиробэй передал дело своим шести сыновьям и занялся изучением условий ведения дел.
В лавках, расположенных на оживленной Хонтёдори, где находилась и «Этигоя», торговали по образцам. Приказчики, обходя дома даймё и самураев, предлагали им образцы тканей. Но денег от таких покупателей приходилось ждать довольно долго. Хатиробэй, создав у себя в лавке большой запас товара, продавал ткани мелким провинциальным торговцам по розничным ценам. Барыш был небольшим, но реальным, товарооборот расширялся, и такая форма торговли имела перспективу. Кроме того, расчет производился наличными деньгами.
В лавках на Хонтёдори ткань продавалась целым куском на кимоно, что ограничивало возможности сбыта. Один из приказчиков Хатиробэй сообщил ему о разговоре, подслушанном в бане, что женщины предпочитают покупать небольшие куски материи, из которой можно шить различные мелкие вещи, например, кошельки. Подумав, Хатиробэй решил рискнуть и стал продавать ткань в кусках разной длины. Результаты не заставили себя долго ждать. Спустя год после приезда в Эдо Хатиробэй так преуспел в делах, что смог открыть еще одну лавку на той же улице. Теперь у него было 15 приказчиков, 5 учеников и несколько слуг.
В апреле-мае 1683 г. Хатиробэй перевел лавку «Этигоя» в район Сурагатё недалеко от Нихомбаси. К стене лавки было прикреплено полотнище, на котором был изображен круг, внутри которого были вписаны два иероглифа один в другой, причем первый иероглиф был взят от слова «колодец» и был изображен в виде скошенного сруба колодца, а внутри вписан иероглиф, означающий число «три». Эта эмблема сохранилась до сих пор, и ее можно увидеть на всех зданиях, принадлежащих группе Мицуи. И еще на вывеске было написано: «За наличные. Цены без запроса» (Гэнкин. Какэнэ наси). Это был новый принцип в торговле, введенный домом Мицуи — продажа товара по твердым ценам.