Опыт прошлого использовался прежде всего в государственном управлении, и потому императоры и министры искали в японской и китайской истории прецеденты. В IX в. при дворе изучались «Анналы Японии» и китайские исторические труды «Ши цзи», «Хань шу» и др. Под историописанием понималось хронологически последовательное изложение деяний императоров, событий при дворе, церемоний, отдельных правительственных указов, кратких биографий придворных. История была зеркалом правления и этикета, так или иначе отражавшим конфуцианские принципы безусловного подчинения младших старшим, наказания зла и торжества добродетели, долга подчиненных. Прошлое и настоящее связывалось деятельностью божественных потомков — императоров. Эти принципы легли、в основу всей японской официальной историографии, вплоть до современной.
В 840 г. было завершено составление «Поздних анналов Японии» («Нихон коки»)[60], охватывающих 792–833 гг. [28) и хронологически следующих за «Продолжением анналов Янонии». В работе над официальной историей участвовали ученые и высшие государственные чиновники. Наиболее подробной из них была «Хроника императора Японии Монтоку» («Нихон Монтоку тэнно дзицуроку»)[61], написанная в 871–879 гг. [29].
Эта работа ближе к жанру историй, чем погодных хроник. Описываемые события не исчерпывались годами правления Монтоку (851–858), авторы в необходимых случаях возвращались к истории предшествующих десятилетий. Отчасти это объяснялось невозможностью уместить биографии поэтов и министров в узкие хронологические рамки правления одного императора, отчасти же — совершенствованием литературной формы и наметившейся во второй половине IX в. тенденцией усиления автохтонных элементов в культуре. Эту же тенденцию отражала составленная в 892 г. ученым и чиновником Сугавара-но Митидзанэ [358] «Тематическая национальная история» («Руйдзю кокуси»), в которой материал шести официальных историй (включая не законченную еще в то время «Хронику трех императоров Японии» («Нихон сандай дзицуроку»)[62] располагался по темам и по значимости (с точки зрения правящих кругов) — на первом месте стояли боги (синтоистские), затем — император и т. д. Три свитка из 205 занимали генеалогические таблицы императорского дома [35].
«Хроника трех императоров Японии» [30], завершенная в 901 г. и охватывающая 859–887 гг., стала последней из шести регулярно составлявшихся историй китайского образца.
Но работа над официальными хрониками продолжалась. В середине X в., в частности, была написана «Новая национальная история» («Синкокуси»), которая, однако, не сохранилась, поэтому судить о ее характере не представляется возможным. Принципиальных изменений в понимании содержания официальной истории в X в. не произошло, но поиски новых форм, связанные с общими тенденциями развития культуры, по-видимому, продолжались. Такое предположение находит косвенное подтверждение при сопоставлении историографии и других областей духовной деятельности, в частности поэзии, которой тоже отводилась важная роль в управлении государством.
Развитие стихосложения на японском языке с последних десятилетий IX в. привело, в частности, к тому, что организационная деятельность в этой области была оформлена в 951 г. созданием учреждения, собиравшего японские стихи (Сэнвакасё). Одновременно была активизирована работа ранее созданного специального учреждения по составлению национальной истории (Сэнкокусксё).
Так или иначе, подготовленные лишь в середине ХII в. «Династийные анналы» («Хонтё сэйки»), продолжавшие «Хронику трех императоров Японии» и охватывавшие конец IX — середину XII в. [42], по форме отличались от предшествовавших историй: составитель «Династийных анналов» Фудзивара-но Митинори не только основывался на записях и дневниках секретарей Государственного совета, но и включал в «Династийные анналы» выдержки из дневников частных лиц почти без изменений и в хронологической последовательности.
Отмеченный выше рост значения филологии с начала IX в. был связан с развитием поэтического творчества — одной из важнейших духовных ценностей хэйанской знати. Поэзия не являлась единственным или основным занятием раннесредневековых стихотворцев — все они, как правило, служили в столице или губернаторствах. В первой половине IX в. особенно поощрялось сочинение стихов на китайском языке, требовавшее кроме таланта основательной языковой и литературной подготовки, умения проникнуть в смысл иероглифического образа, постичь его оттенки, подобрать контрастные значения. По инициативе императора, а затем — экс-императора Сага во втором-третьем десятилетиях IX в. были составлены три поэтические антологии на камбуне. В предисловии к первой из них — «В заоблачные дали» («Рёунсю», 814 г.) — один из составителей, губернатор провинции Мино — Оно-но Минэмори, процитировал слова вэйского императора Вэнь-ди (III в.) о важной роли литературного творчества в управлении государством. Именно эта идея лежала в основе поощрения поэзии. Она же дала заглавие третьей антологии — «Об управлении государством»(«Кэйкокусю») (827 г.).
60
Сохранилось только 10 свитков из 40. В составлении принимали участие докладчики Государственного совета Фудзивара-но Оцугу, Фудзивара-но Фуюцугу и Киёхара-но Нацуно, советник Оно-но Минэмори, «профессор» истории Сака-ноуэ-но Имацугу, секретарь Государственного совета Симада-но Киёта.
61
Пятая из шести официальных историй. Состоит из 10 свитков. Написана под руководством Фудзивара-но Мотоцунэ и Минабути-но Тосина. Среди авторов-составителей — ученые Оэ-но Отондо, Ёсибути-но Тиканари, Мияко-но Ёсика, Симада-но ёсиоми, Сугавара-но Корэёси и его сын Митидзанэ.
62
Описывается время правления императоров Сэйва, Ёдзэй и Коко. Составители — докладчики Государственного совета Фудзивара-но Токихира, советник Сугавара-но Митидзанэ, секретари Окура-но Ёсиюки и Мимунэ-но Масахира.