Изложенное не означает, разумеется, что во второй половине XII–XIII в. и позднее не создавались новые вотчины — как вследствие перераспределения земельного фонда после установления в конце XII в. военно-феодального режима, так и за счет продолжавшегося освоения целины.
Одним из существенных социальных последствий становления вотчинной системы явилось почти полное исключение рабского труда из сферы земледелия. Тенденция ослабления роли рабов в общественном производстве была явной по меньшей мере с VIII в. В целях увеличения числа налогоплательщиков власти фактически постепенно освобождали рабов, юридически считавшихся имуществом своих владельцев и потому не облагавшихся податями. Рабовладение, как отмечалось, было источником увеличения земельных держаний знати, поскольку на раба полагался надел. Часть рабов работала на полях знати и государственных ведомств, другая часть была слугами в домах знати и в правительственных учреждениях. Однако в процессе становления вотчинной системы эта функция перешла к крестьянам, рабы же, упоминаемые, в частности, и в законодательных актах XIII в., занимались главным образом отдельными презираемыми видами ремесла (выделкой кож и т. п.) и перешли впоследствии в разряд касты париев эта и хинин (букв, не люди).
Наиболее заметным изменением в структуре господствующего класса стало формирование слоя военных феодалов (самураев), связанное с борьбой за земли, необходимостью охраны вотчин и принуждения крестьян к труду. Самурайские дружины создавались со второй половины X в., на втором этапе становления вотчинной системы, одновременно с процессом пожертвования вотчин, вследствие которого частнофеодальная земельная собственность приобрела иерархический характер.
Развитие этого процесса привело к формированию в XII в. крупных самурайских корпусов и притязаниям военных феодалов на реальную политическую власть, удерживать которую столичная аристократия, располагавшая экономической базой в виде вотчин, но не имевшая прочной социальной опоры и военных сил, была уже не в состоянии. Переход власти к самураям в конце XII в был связан с перераспределением земельного фонда и усложнением структуры феодальной собственности Хотя значительная часть вотчин осталась в частном владении гражданских феодалов, существовала явная тенденция увеличения собственности самураев за счет земель столичной аристократии. Последние, кроме того, контролировались вассалами самурайского правительства, к которым перешла и часть ренты. И наконец, иерархическая собственность военных феодалов приобрела условный характер: она зависела от службы сюзерену, что, в сущности, означало формирование военно-ленной системы.
В процессе становления вотчинной системы количественно вырос также слой духовенства, особенно буддийского. Храмы превратились в крупных собственников, владевших большим числом вотчин, имевших вассалов, в том числе самураев, и господствовавших над зависимым крестьянством — держателями храмовых земель, арендаторами, крепостными. Одновременно возрастала роль буддизма как господствующей идеологии феодального общества, поскольку местные верования, позднее названные «путь богов» (синто), не представляли собой развитой религиозной системы, хотя и оказывали существенное влияние на духовную жизнь всех общественных классов, обычаи и политические церемонии при дворе.
До середины VIII в. буддизм был религией преимущественно господствующих кругов — двора и столичной знати. Власти старались не допускать вмешательства храмов в управление государством, контролировали деятельность монашеских организаций вплоть до регламентации численности монахов. Вместе с тем правящие круги сознавали возможность использования религиозной идеологии как одного из средств господства над народными массами, чему, бесспорно, способствовала и активная деятельность крупных монахов. Особенностью восприятия буддизма аристократией была надежда на получение благ в этом мире, тогда как от крестьян — ив раннее средневековье, и на последующих стадиях развития феодализма — требовали аскетизма, соблюдения запрета уничтожать все живое, т. е. максимальных ограничений в повседневной жизни.
Начало широкому распространению буддизма в провинциях было положено строительством провинциальных храмов в VIII в., но наибольшую роль в вовлечении трудящихся масс в буддизм сыграли сами монахи, ходившие по деревням, помогавшие крестьянам строить дороги, мосты, ирригационные сооружения. В сущности, вера крестьян в спасение в мире Будды началась с их доверия монахам. Особенно усилилось влияние буддизма на народ с X–XI вв., когда распространилась вера в буддийский рай, непрерывные моления Будде, которые можно было совершать в любом месте, паломничество в храмы. Для усиления религиозного воздействия на верующих стали использоваться живопись, музыка, литература. Именно в это время буддизм начал превращаться в неотъемлемый элемент структуры обыденного сознания японцев. Вместе с тем для господствующей верхушки общества буддизм был не только верой, но и своего рода интеллектуальным развлечением, в то время как синтоистские святыни внушали лишь почтение, трепет, страх перед гневом богов.