Сражение при Дан-но Уре (1185) положило конец беспрерывным войнам, в которых роду Тайра так и не удалось победить. Времена изменились. Миф о централизованном государстве исчез, и если фигура императора всегда почиталась как традиционный символ власти, то они утратили всякий авторитет в повседневной политической игре и управлении.
Правление Фудзивара было отмечено глубоким контрастом между роскошью двора и нищетой деревни. Одновременно в этот период был достигнут ослепительный расцвет японской цивилизации — словно редкостная жемчужина, образованная из чужеродных элементов, это поразительное сокровище возникло из нищеты, апатии и изоляции, блистательное видение, порожденное ощущением однообразия жизни и необратимости течения времени.
Церемонии, предрассудки, интриги регулировали жизнь двора. Фудзивара-но Моросукэ (908–960) описал в своих «Последних желаниях Кудзё-дона» ( Кудзи-доно-Юкаи) жизнь аристократа X века: утром, проснувшись, он тихим голосом семь раз произносит имя своей звезды-покровительницы. Затем чистит зубы и умывается и, обратившись лицом к Востоку, молится Будде, а затем другим богам. После записывает в дневник события, происшедшие накануне, съедает свою чашку риса и причесывается с помощью гребня. Последнее не ежедневная процедура — было достаточно одного раза в три дня. Естественные потребности реальной жизни были расписаны по минутам. В день Быка стригли ногти на руках, в день Тигра — на ногах, в течение следующих пяти дней полагалось купаться — предписание необходимое, и этой процедурой наслаждались всю жизнь. В восемнадцатый день месяца полагалось быть очень внимательным: имелся риск, что вторгнутся воры. Утверждалось также, что в день собаки можно подвергнуться бесчестию: вот откуда взяли обычай в этот день покидать дворец.
Если жизнь в эпоху Хэйан представляется блестящей и легкой, как она изображена в произведениях искусства и придворной литературы, то тон меняется сразу, когда начинают размышлять о сумрачном характере буддизма, который зарождается в эту эпоху. А жизнь народа была трудной. Зимой толпы нищих приходили в Нара или в Хэйанкё просить милостыню, это были крестьяне, которых жестокие японские морозы выгоняли из хижин. В столице они выполняли любую работу, за которую платили, и когда распространялась весть о новом строительстве, они сходились со всех концов страны. Когда завершались полевые работы, население, захватив с собой изделия своего ремесла, устремлялось по дорогам, пытаясь отыскать в городе работу.
Эпоха Хэйан — это расцвет всей Японии, а не только столицы цивилизации, которая сосредоточилась в избранных центрах Ямато. Младшие сыновья семейства отправлялись в отдаленные области и там распространяли эту культуру. Как первооткрыватели они вносили в нее некоторую грубоватость и мужественность, отличные от рафинированной придворной атмосферы с ее изысканностью и чрезмерной утонченностью. Мир законов эпохи Нара заменялся миром грубой силы и эгоизма. Эти воины, которые умели создавать княжества из ничего или почти из ничего, уже начинали думать о том, как встать во главе страны, и не хотели сдерживать своих желаний. Таким образом, эта эпоха породила новые разнообразные социальные круги, а следовательно, и культуры: каждый слой общества существовал согласно своим принципам и своей социальной роли, относящихся к разным временам, — бурлящая активность воинов и владельцев поместий противостояла легкой, едва ли не пустяковой жизни двора, поглощенного прежде всего самим собой.
Глава 3
ФОРМИРОВАНИЕ СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА
Победа Минамото означала гибель мира гражданских лиц, блестящего двора, где торжествовала цивилизация, известная как Фудзивара. Снисходительная или просто ничего не понимавшая в происходящем придворная цивилизация была уничтожена новыми силами, которые утверждались в сельской местности. Мощные силы провинции, которые выражал Минамото-но Ёритомо, проявились в том, что сразу после достижения победы он установил местопребывание правительства на землях Камакура, к югу от современного Токио.
Камакура
Одной из первых мер, предпринятых новым властелином, стало учреждение в 1180 году «ведомства самураев» ( самурай-дохоро).Эта должность досталась Вада-но Ёсимори. Ведомство держало под своим наблюдением несмирившуюся знать и подчеркивало первостепенное место, которое заняли воины. Воинственный дух и в самом деле пронизывал новое правительство. Понятие «бакуфу» («правительство из шатра [военной палатки]»), которым позднее обозначали местонахождение администрации, говорило о том, что саму новую администрацию следует рассматривать как генеральный штаб военного главнокомандующего. После того как в 1192 году Ёритомо был избран императором под именем Го-Тоба (1183–1198) на должность «главнокомандующего против варваров» ( сэйи-тай-сёгун), реорганизация Японии, находившейся в состоянии анархии, должна была рассматриваться как дело общественного спасения, для которого была необходима перегруппировка и твердое руководство.
В 1184 году была создана должность монтидзё,нечто вроде министра юстиции. Она была предназначена для осуществления обычного права путем силы, чтобы заставить уважать это право хотя бы на землях Минамото. Кроме того, возникает ведомство архивов ( кумондзё) (такое ведомство уже имелось в Киото), и во главе этого ведомства был поставлен известный ученый Оэно Хиромото (1148–1225). Вскоре оно было реорганизовано, получив название «ведомство дел управления» ( ман-докоро). Оно превратилось в верховное правительственное учреждение, которое руководило всеми остальными государственными органами.
Ёритомо, имевший твердое намерение превратить власть ослабленную, если не угасшую в результате политики двора, в сильную, назначил во всех центральных районах страны двух военных управляющих, которые дублировали императорские кадры, фактически отстраненные.
Управители-протекторы ( сюго)были обязаны обеспечивать правосудие, отвечать за военные вербовки и командовать новыми войсками. Военные наместники ( дзитё) помогали сюгов решении фискальных и административных вопросов. Дзитё, направленные и в провинции, сначала в государственные владения, а затем и в частные земли, собирали налоги, требовали исполнения сельскохозяйственных и других работ, необходимых для обеспечения государства, и в пределах компетенции вершили правосудие в государственных владениях. На самом деле дзитё стали заменой «хозяина поместья» ( рёсю) эпохи Хэйан, эта двойная администрация сюго и дзитё присвоила себе забытую власть старинных кокюси,должностных лиц, подчиненных двору.
Разумеется, одинаковые причины должны были порождать и сходные следствия, и со временем новая система, в свою очередь, утратила эффективность. Система удерживалась благодаря личным качествам людей, назначаемых на должности. Ёритомо хватило мудрости не ограничиваться при назначении на должность только своими соратниками и воинами. Он понимал, что следует привлекать в Камакуру способных людей, которые были разочарованы двором, или занимали незначительное место, или же имели настолько низкое происхождение, что не могли даже надеяться на достижение высших должностей. В новом мире Камакура Ёритомо предоставлял полномочия и награды скорее за талант, чем за происхождение. Новая администрация, следовательно, представлялась эффективной и, более того, выгодной даже для двора, который возглавлял государство номинально, но сохранял все полагающиеся почести и средства. В конце концов в обществе с изумлением обнаружили, что деятельность должностных лиц, за возможными нарушениями которых надзирал корпус инспекторов, была справедливой.
Успеху Минам ото способствовала сама богатая равнина Канте, то есть поддержка пятисот поместий, имевших разный юридический статус, в том числе и на государственных землях. Там и зарождается слой гокэнин,бывших по происхождению владельцами поместий. После того как гокэниндоказали свою военную пригодность в рядах войск Минамото, они в конце концов добились привилегированного положения вассалов сегуна. Именно сёгун обеспечивал им свое покровительство, передаваемое от отца к сыну в обмен на их верность. В Японии официально устанавливался феодализм. Феодальная зависимость была прямой и казалась тогда особенно прочной, потому что Ёритомо сам лично был связан с каждым из своих вассалов. Без сомнения, это важнейшая причина успеха сегуна. Владения Минамото располагались в прибрежной полосе и вскоре приобрели важную роль в торговле с Китаем эпохи Сонг. Находясь вдали от официальных кругов, сосредоточенных на самих себе, представители рода Минамото с давних пор получали из Китая товары и идеи. Их динамизм и жажда совершенства стимулировались воздействием извне, и все это побудило род Минамото вести свою страну по пути прогресса. Таким образом, и принятие идей дзэн-буддизма не только вызвало философское и религиозное обновление духовной жизни монастырей, но и предоставило каждому человеку выбор нового образа жизни. Сёгунат Камакура пробудил в Японии стремление к героической доблести, которая навсегда стала ее отличительной чертой. Но если установленному режиму суждено было продолжаться полтора столетия, то личный триумф Ёритомо завершился сразу после его смерти в 1199 году: его сын Ёриэ, который был побежден своими родственниками Ходзё, не сумел наследовать его власть и авторитет. Ёритомо, опасаясь, что родственники его клана могут отнять у него власть, систематически истреблял их, совершив тем самым непоправимую ошибку. А когда вопрос о наследстве стал явным, его сын, не имея поддержки в силу указанной причины, превратился в мишень для множества лиц, жаждущих власти, число которых увеличивалось из-за его слабости. Именно так торжествовал род Ходзё, представители которого, приняв титул регента при сёгуне ( сиккэн), правили до 1333 года. В 1219 году в Камакура привезли очень юного потомка рода Фудзивара, который стал воплощением номинальной власти сёгуна. Начиная с 1252 года подобным образом призывались на трон принцы из императорского дома — марионетки, за спиной которых вершилась политика Ходзё.