Мой дух бестолково отмахивался от него руками и ногами, словно сражался в тростниках с тучами москитов, и я упорно твердил про себя одну и ту же фразу: «Я верю... я верю... верю... Все остальное просто немыслимо...»
Гость щелкнул зажигалкой и поднес к ней что-то. В его пальцах вспыхнул красный язычок пламени. Это была пресловутая карточка с названием ассоциации «Марс». Когда огонь охватил ее, он бросил бумагу в пепельницу. Пламя ненадолго зачахло, затем разгорелось вновь, и вот уже от карточки остался только пепел.
— Уничтожаете вещественные доказательства?
— Вздорная игрушка,— отозвался он. Ничто не омрачало его лица, скорее, оно казалось просветленным.— Неужто вы принимали это всерьез, сэнсэй?
— Глупости болтаете. Это вы из кожи лезли, чтобы меня убедить.
Он не ответил. Словно закончивший выступление актер, он с улыбкой поклонился мне, а затем извлек из-за спины свой черный портфель и сунул его под мышку.
— Может быть, все-таки пойдём к нам? — спросил он.— Вы, вероятно, беспокоитесь о супруге.
— Свои недостатки мы, значит, будем замалчивать.
Поразительная самоуверенность.
— Это уж как водится.
— Я не собираюсь состязаться с вами из-за жены.
— Это было неудачное выражение.
Он с серьезным видом кивнул, и я уже ожидал, что он встанет, но он только уселся поудобнее. Затем снова вытащил из портфеля пачку бумаги, выражение его физиономии вдруг изменилось, и он сурово уставился на меня.
Это была та самая рукопись. Роман «Совсем как человек», из-за которого меня вымотали и едва не довели до взрыва. Во рту у меня расплылся терпкий привкус незрелого мандарина. Надо было что-то сказать, и я сказал:
— С этой штукой нельзя, как с карточкой. Печи здесь нет, и получится не совсем удобно. Мы задохнемся от дыма.
— Чушь! — бодро произнес он и покачал рукопись на ладони.— Я тогда позволил себе неучтивость, виноват... Но вы будете поражены, сэнсэй, как только ознакомитесь с истинным содержанием рукописи. «Совсем как человек»... Конечно, это никакой не роман, и написано не от вашего имени. И название другое: «Топологическое исследование человеческой трагедии»... Итак, сэнсэй, теперь, когда ассоциация «Марс» обратилась в прах, будем считать, что вступление закончено, и перейдем к главному вопросу.
— Что такое? Есть еще главный вопрос?
— Ну, если «главный вопрос»— слишком ответственное название, то пусть будет «глава, где вопрос разрешается». Размеры ее определяются той частью рукописи, с которой мы успеем познакомиться до прибытия наших жен.— Он послюнявил палец и перевернул Первую страницу.— Впрочем, для того, кто верит, время — всегда только мгновение. Неважно, займет ли это несколько лет или несколько десятков лет...
15
Удивительное пристрастие к плоским шуткам. Но я не успел придумать подходящий ответ. Мой гость уже начал читать.
Держа перед глазами рукопись, запрокинув голову, чтобы придать голосу выразительность, он напыщенно . и гундосо провозгласил:
Он медленно повторил эти стихи дважды, а затем, испустив долгий театральный вздох, произнес:
— Это называется «Песнь посланца»... Автор неизвестен... И тем не менее, сэнсэй, понимающему человеку ясно, каков смысл этого стихотворения. Ключи к разгадке небрежно рассыпаны по строчкам... Тайнопись заключает в себе страшную истину... Хотите, расскажу, сэнсэй? Только вам, потихоньку... Понимаете, эти посланцы,— вы не удивляйтесь,— они марсиане. Оттуда, издалека, из черной пустыни космоса явились они на Землю, облеченные особой миссией...
— Если это о Марсе, то с меня довольно! — закричал я, давясь от подступившей тошноты, словно мне обманом сунули в рот печенье из пластмассы.— Вы же сами вставали здесь в позу, провозглашая, что ассоциация «Марс» обратилась в прах...
— Да, ассоциация «Марс» обратилась в прах... Но это не имеет к ней никакого отношения! — Он суетливо затряс пальцами перед лицом, как это делает малодушный учитель, которому озорные школьники обожгли ладони.— То, о чем я говорю, сэнсэй, это про настоящих марсиан! Тут недавно передавали по радио о мягкой посадке... Так вот я про тех настоящих марсиан, которые действительно обитают на этой планете!