Предложив мне дзабутон[14], женщина повернула в мою сторону вентилятор, включила его и сказала мужу:
— Все в порядке, можешь пойти принять душ.
Тогда мой гость украдкой приложил палец к губам и подмигнул мне с видом сообщника. И снова я ощутил во рту противный вкус пластмассового печенья. Но женщина, проводив его взглядом, тихонько засмеялась.
— У него, наверное, самый настоящий бактериальный психоз,— проговорила она.— Вернется домой и не успокоится, пока не вымоет рук.
Хозяин и гость поменялись местами. В этой гостиной, до предела заполненной ветром и светом, не было места магии опасностей и неожиданностей, здесь было царство бумажных кукол. Куклами, наверное, развлекалась женщина. Только ей могли быть дороги эти наивные и аляповато раскрашенные бумажные игрушки, которые висели, лежали и танцевали по всей комнате. И мне стало казаться, что вот теперь вся магия развеялась, как дым, и мой гость сделался таким же странно унылым и ни на что не годным, как маленький бумажный человечек, и несчастная женщина держит этих скучных бумажных человечков вместо золотых рыбок.
— Может быть, прохладительного?..— приподнимаясь с места, заговорила женщина, но я перебил ее:
— Это ничего, что он был у меня так долго. Не имеет значения. А вот не надоела ли вам моя жена? Как-никак, минут сорок или пятьдесят...
— Ах, она у вас такая милая...— Женщина расцвела улыбкой и хлопнула в ладоши.— Вы ведь тоже ужасно добрый, сэнсэй, вы так подходите друг к другу.
— Значит, она все-таки посетила вас?
— Вы на меня сердитесь, сэнсэй? Вы, конечно, думаете обо мне нехорошо... Сказала, что приду за ним через тридцать минут...
— И солгали. Никогда бы не подумал, что вы занимаетесь такими глупостями. И вообще, может быть, вы мне скажете, с какой целью вы подняли весь этот тарарам?
— Вот ваша супруга очень хорошо это поняла. Что ж, женские заботы у всех одинаковы. Видите ли, на моего мужа положиться совершенно невозможно, но ведь не собака же он, не могу же я его оставить. И вдобавок, раз уж мы вместе живем, я все-таки женщина и я его люблю...
— Говорите, пожалуйста, конкретно. С какой целью вы меня обманули?
— Потому что мне его жалко.
— Жалко?
— Ему так нужен товарищ! Все равно кто. Ему необходим собеседник.
— Ладно, пусть будет товарищ.
— Но если бы вы не стали с ним разговаривать, сэнсэй, вы бы не сделались его собеседником...
Через полуоткрытую дверь послышался шум воды, льющейся из душа. У этой женщины блузка была какого-то странного романтического покроя, она царапала мои нервы, как бормашина — десну.
— А почему этим должен заниматься именно я?
— Об этом я особенно не задумывалась. Просто сегодня утром он услыхал сообщение о ракете и страшно разволновался. По-моему, он испугался, что все его мечтания пойдут прахом. А он же человек, ему захотелось поговорить с кем-нибудь. Ему необходим был товарищ, все равно кто. Ребенок, например, если ему не с кем играть, начинает плакать.
— И моя супруга со всем этим согласилась?
— Да, мы с ней чуть не расплакались вместе.
— Экий вздор! Вы уж совсем зарапортовались...
— Ну, насчет того, чтобы вместе расплакаться, я, может быть, немного преувеличила.
— И куда она ушла?
— Этого она мне не сказала... Она только сказала, что пойдет немного прогуляться, пока мой муж у вас, чтобы дать бедняге возможность выговориться...
— Глупости! Уж свою-то жену я хорошо знаю. Не такая она лицемерка, чтобы жалеть голодного пса больше, чем голодного человека.
— Так уж и пса... Впрочем, в сердце своем женщина всегда остается женщиной.
— Вы ничего не понимаете, сударыня,— проговорил я. Нарастающий гнев перекатывался у меня во рту, как таблетка от кашля.— Да, ничего не понимаете... Не знаю, такой ли он жалкий человек, ваш супруг, каким вы его считаете, но он странный человек. Если хотите знать, он в высшей степени самоуверен и упрям. Он — превосходный софист, а это, согласитесь, как-то не вяжется с поврежденным умом.
— Но ведь он так одинок...
— Сударыня, вы знаете, что такое топология?
— Кажется, было такое лекарство из водяных жуков...
— Безнадежно. Топология есть фазовая геометрия, и ваш супруг разбирается даже в этой области. Жалеть такого человека просто смешно. Как это нелепо с вашей стороны, сударыня,— испытывать жалость к такому мощеному мозгу.
— Да ведь он серьезно верит, будто он марсианин.