* * *
Вчера, вечернею порой, лишь миг один,
Короткий, как жемчужин встречных звон,
Я видел здесь ее, —
И нынче утром вдруг
Мне показалось, будто я люблю!
* * *
Пусть велика земля, но даже и она
Имеет свой предел,
Но в мире этом есть одно,
Чему конца не будет никогда,
И это бесконечное – любовь!
* * *
Ведь ты – лишь человек
С непрочною судьбою.
Как лунная трава цукигуса[7].
О, что ты можешь знать, мне говоря:
«Мы после встретимся с тобою…»
* * *
Когда зайдет за облака луна,
Сияющая ныне в небесах,
Как зеркало кристальной чистоты, —
Нет, все равно не кончится тоска,
А станет лишь любовь моя сильней!
* * *
Оттого, что обо мне не думает совсем
И меня не любит милая моя,
Я скрываю от нее любовь.
Так бутон скрывает чашечку цветка, —
Но должны бутоны расцвести!
* * *
Когда бы ныне мог корабль я встретить.
Который держит путь в столичные края,
Я б милой передал,
В каком смятенье думы,
Что словно скошенные травы на лугах…
* * *
Наверно, там, где горы Симакума
Жемчужным гребнем в небо поднялись,
В вечерних сумерках
Идешь ты одиноко
Заброшенною горною тропой…
* * *
Когда оградою зеленой горы
Меж нами встанут множеством рядов
И мы уже не будем больше вместе, —
Тебе, любимый мой, в далекий край
Я часто не смогу подать отсюда вести…
* * *
С нетерпеньем друга ожидаю,
В дом одной мне нынче не войти,
Пусть роса давно уже покрыла
Белотканые
Льняные рукава…
* * *
Когда в цветенья час
Не расцветают сливы,
А лишь в бутонах прячут лепестки,
Быть может, так они любовь скрывают?
А может, снег они с тревогой ждут?
* * *
Возле моря,
На скалистом берегу,
Утро каждое я вижу стаи птиц,
Утро каждое смотреть бы на тебя,
Но тебя не видно, милый мой…
* * *
Подобно соловью, что раньше всех поет
В тени ветвей,
Когда придет весна, —
Ты раньше всех мне о любви сказал,
И лишь тебя отныне буду ждать!
* * *
Лишь издали могу я любоваться,
Дотронуться не смею никогда.
Как лавр зеленый,
На луне растущий[8], —
Любимая моя… Что делать с ней?
* * *
Пока в саду своем ждала,
Что ты придешь ко мне, любимый,
На пряди черные
Распущенных волос
Упал холодный белый иней.
* * *
Ведь оттого, что никогда не думал,
С какой тоской тебя
Я буду вспоминать,
Бывали и такие ночи,
Когда подушкой был не твой рукав!
* * *
Вот нить жемчужная;
Как ни длинна она,
Сойдутся вместе у нее концы.
Не разойдутся и у нас пути —
Одна нас свяжет нить, как эти жемчуга…
* * *
Эта ночь, что черна[9],
Словно черные ягоды тута,
О, пускай никогда не проходит она!
Так мучительно ждать мне до ночи тебя,
Каждый раз уходящего рдеющим утром!
* * *
Должно быть, наступил уже рассвет:
Тидори[10] возле нас щебечут неустанно,
А изголовье из твоих прекрасных рук,
Из белотканых рукавов твоих
Мне, как и ночью, все еще желанно!
* * *
О, только если высохнет до дна
Река Сикама, что впадает в море
Владыки вод,
О, только лишь тогда
Умрет навек моя любовь к тебе!
* * *
Схлынут волны – и в заливе Нанива
Собирают водоросли-жемчуга
Девушки-рыбачки…
И хочу узнать:
Как по именам вас называть?
вернуться
7
Лунная трава цукигуса (Comnielina communis) – имеет способность быстро менять свой цвет, отчего в песнях встречается как символ непостоянства и изменчивости.
вернуться
8
…лавр зеленый, на луне растущий… – По старинным японским представлениям, навеянным китайскими легендами, считалось, что на луне течет река и растет лавр.
вернуться
9
Эта ночь, что черна… – песня о разлуке на заре, образец одного из «общих мотивов», своеобразная японская альба.