— Интересно… Ну и дальше…
— То, что я рассказал, не пустая болтовня.
— Я вас слушаю вполне серьезно.
— Детей двое. Старшему тринадцать лет, младшему недавно исполнилось девять… Но меня вот что беспокоит — станете ли вы другом этих детей, существует ли такая возможность, пусть даже самая маленькая? Разрешите мне хотя бы надеяться на это.
— Что ж, если вы действительно этого хотите…
— Тогда позвольте мне задать вам еще один вопрос… Если бы в таком положении оказались вы… Нет, я напрасно это делаю. Вопрос, имеющий подобную посылку…
— У меня была тетя, дальняя-дальняя родственница, — так вот она держала кошек.
— Кошек?
— У нее было четыре поколения кошек — всего штук тридцать. И никто их никогда не видел.
— Вы ставите меня на одну доску со своей ненормальной тетей…
— Моя тетя вовсе не была ненормальной. Каждый день хозяин ближайшей рыбной лавки привозил ей еду для тридцати кошек. Кошки существовали на самом деле. И я ни разу в этом не усомнилась. Если кому-то это действительно необходимо, нет ничего проще, как поверить в существование тридцати кошек.
— Да, вы, несомненно, человек, который мне нужен. Все же задам вам вопрос. Какое небо вы бы хотели создать для наших детей? Вместо этого, затянутого смогом…
— Ослепительно голубое летнее небо морского побережья.
— Почему?
— Или, может быть, осеннее. Осень — изумительный сезон, когда уже не жарко, созревают фрукты…
— Это нереально.
— Вы так думаете?
— Детям придется жить вдвоем на вымершем земном шаре. Сезон для них не будет иметь никакого значения. Им нужна суровая закалка, чтобы они смогли выжить, противостоять любым невзгодам.
— И даже смóгу?
— Нет, смог и человек взаимно исключают, взаимно уничтожают друг друга. Потому-то с самого начала — правда, тут были и экономические причины — я выбрал небо пустыни.
— Детям — пустыня, не слишком ли это жестоко?
— Но я сделал поблизости небольшой оазис. И что, вы думаете, произошло?
— Как «что произошло»?
— Дети, точно дикие животные, по одному запаху учуяли воду.
— Очень интересно. Вы мне не закажете чаю?
— Может быть, попьем его у меня дома? Чаю у меня сколько угодно. И кроме того, раньше, чем вы примете окончательное решение, я думаю, хорошо бы вам встретиться с детьми…
— Когда я попаду в ваш дом, то тоже увижу небо пустыни?
— Нет. Теперь пустыню я уничтожил. Детей я поселил в джунглях третьего ледникового периода. И потому, то там бродят динозавры, от огромных до самых маленьких, и потому, что все живое превращается в уголь и нефть, этот период имеет очень много общего с современностью.
— В таком случае, не придут ли в конце концов ваши дети к тому же, к чему пришли мы? Ведь наши предки тоже прошли когда-то через ту же самую эпоху динозавров…
— Ошибаетесь. Моим детям не придется жить, как первобытным людям. Мы обогащены знаниями и техникой. Кроме того, если вы окажете им систематическую помощь в учебе, процесс их прогрессирования, естественно, будет совсем иным, чем у первобытного человека.
— А как вы объясняете детям все, что касается современности?
— Для чего им рассказывать об этом?
— Но ведь полностью изолировать их от внешнего мира тоже невозможно. С улицы доносятся гудки автомобилей, в дверь стучат разносчики товаров…
— Подвал абсолютно звукоизолирован. Правда, однажды мне пришлось здорово поволноваться. Водопроводная труба, проложенная в железобетонной стене, однажды лопнула. И подвал стало затоплять. Детей пришлось запереть в сундуке и вызвать водопроводчика. Но дети через щель все же видели, как он работает. Я совсем растерялся. Как им объяснить, кто это?…
— Но они видят вас, и, значит, какое-то представление о людях у них должно быть. Вряд ли водопроводчик так уж сильно поразил их воображение.
— Нет, я им внушил, что, кроме нас троих, никаких других людей не существует.
— И для этого вам пришлось внести коррективы в историю, да?
— Детям я объяснил так: слушайте внимательно. Тот, которого вы сейчас видели, дракон-оборотень, появившийся в образе вашего отца…
— А-а, значит, вы все превратили в сказку?
— Да-да, совершенно верно. Потом я сказал им, что дракон может то появляться, то исчезать… Такое объяснение весьма удобно… Взять, например, пищу. Раньше я сталкивался с огромным неудобством — невозможностью использовать продукты, подвергшиеся какой-либо обработке. А с тех пор дракон-оборотень легко превращается во все, даже в сосиски или китайскую лапшу…