* * *
«Стужа в столице.
Не замерз ли и впрямь на лету
звон колокольный?» —
бормочу тихонько под нос
над остывшей чаркой сакэ…
* * *
Эта лунная ночь!
Не забыть мне скользящие блики
в волнах Удзи-реки,
шепот нежный, чуть различимый:
«Ах, не спи же, любуйся ночью!..»
Из книги «ЯДОВИТЫЕ ЦВЕТЫ УЦУГИ»
* * *
Я прелестным «цветком»[15]
очарован — и даже в разлуке
не забыть мне о нем, —
о, когда же суетной страстью
перестанет сердце томиться?..
* * *
Занемог я в пути —
и ночью снова мне снилась
та, с кем счастлив я был,
тот «цветок любви» одинокий…
Настает осеннее утро.
Из книги «ЛОТОСЫ У БЕРЕГА РЕКИ»
* * *
Если б знал я окно,
где мерцает сквозь сумрак туманный
тусклый свет фонаря —
и куда в безмолвии ночи
я бы мог постучаться сегодня!..
И никто не придет
к могиле моей одинокой,
не уронит слезу…
Скорбно думать о том, что забвенье
после смерти тебя ожидает!
* * *
С Хакусю вместе[16]
мы в Амакуса ночь провели
в трактире Оэ,
что когда-то пищу и кров
португальским «падре» давал…
* * *
Так или эдак
пусть умники видят наш мир —
я за окошком
вижу лишь рассветные зори
да лиловый сумрак вечерний…
* * *
Даже в дальнем пути
я печаль превозмочь не в силах —
может быть, оттого,
что поспорил перед отъездом
из-за мелочи с Такубоку.[17]
* * *
Слышу, что Бокусуй[18]
покинул мир этот бренный —
о, как осень грустна,
хоть и странствую я по свету,
хоть и пью, и от жизни вкушаю!..
Из книг «СУТРА ЧЕЛОВЕКА», «ДИТЯ НЕБЕС»
* * *
Мне знакома печаль,
что есть в каждом времени года,
в смене весен и лет, —
но каким беспросветным уныньем
студит душу хмурая осень!..
* * *
Лишь немногим дано
изведать прохладную горечь —
ощутить на устах
вкус сакэ, что пьешь беспробудно,
находясь между жизнью и смертью…
* * *
Во вторую луну
слышу гул отдаленного грома —
первый отзвук весны.
Снег идет. Я в панцире краба
одиноко сакэ согреваю…
* * *
Где, как и когда
предстоит мне сей мир покинуть?
Я о жизни своей
и о смерти всю ночь размышляю
под луной на равнине Ино…
* * *
Щемящая грусть!
Разжигаю огонь в жаровне
и ночь напролет сижу
в раздумье печальном,
мешаю красные угли…
* * *
Щемящая грусть!
Проснувшись один среди ночи,
о жизни своей подумал —
и жгучей болью тоска
наполнила сердце…
* * *
Щемящая грусть!
Чем других бичевать, кто в чем-то
не согласен с тобой,
лучше хлыст найти понадежней
и себя побольнее высечь…
* * *
Щемящая грусть!
Вновь сегодня на углях жаровни
согреваю сакэ —
с каждым днем как будто уходит
в глубь зимы ущелье Нирао…
Из книги «СОБРАНИЕ ТАНКА САТИО»
Чай
Беззаботных вельмож,
что под сенью бамбуковой рощи
коротают досуг,
рисовать на шелку закончил —
и отправился выпить чаю…
вернуться
Я прелестным «цветком»… — В средневековых Китае и Японии образ «цветок», «цветок любви» служил метафорическим обозначением гетер, обитательниц «веселых кварталов».
вернуться
С Хакусю вместе… — Имеется в виду Китахара Хакусю, известный японский поэт-символист (1885–1942), с которым Ёсии Исаму совершил путешествие на Кюсю в поисках следов христианских миссионеров. Конец XVI в. — эпоха проникновения в Японию португальских миссионеров. В начале XVII в. португальцы были выдворены из страны, а христианство объявлено ересью. Эта колоритная эпоха привлекла внимание японских писателей и поэтов начала XX в.
вернуться
Такубоку — Исикава Такубоку, выдающийся поэт жанра танка (1886–1912).
вернуться
Бокусуй — Вакаяма Бокусуй, известный поэт жанра танка (1885–1928).