— Так продолжалось не очень долго, — возразил Николай. — Со временем в плен к монголам стали попадать образованные китайцы. Они-то и объяснили правителям кочевников, что куда выгоднее не разорять города и убивать их жителей, а просто обкладывать данью. Если сам не умеешь заниматься каким-то делом, то пусть его делает другой.
— Странная у вас мысль, но, кажется, верная, — похвалил Гросс. — Вы, как понимаю, воевали в прошлую войну?
— Довелось.
— Интересно было бы с вами поговорить об этом. Но в первую очередь работа.
— В первую очередь завтрак, — обернулся Ихара. — Я не знал, какую кухню вы предпочитаете. Поэтому приготовили и блюда европейской кухни, и традиционные японские.
— Давайте обойдемся без завтрака, господин Ихара. Я неголоден и уже пил кофе. Освободим лишний час для работы.
— Не боитесь испортить себе аппетит?
— У меня крепкие нервы, и я не очень впечатлительный.
Впереди уже отливали в лучах утреннего солнца корпуса «Отряда 731». Гросс с уважением покачал головой.
— Построено с размахом.
— И оборудование самое лучшее, современное.
— Не сомневаюсь.
— Предлагаю начать знакомство с нашим «отрядом» с так называемой выставочной комнаты, — предложил Ихара.
— Вы хозяин, вам и решать, — согласился немец.
У Галицкого никто согласия и не спрашивал.
В кабинете господина Ихара все надели белые халаты, Гросс оставил свой багаж. Поскольку Галицкий не представлял себе, что и где находится, то дорогу показывал японец. Встречавшиеся в коридорах сотрудники «отряда» чуть заметно косились на Николая и немца, чувствовалось, что европейцев здесь видят нечасто.
— А вот и наша выставочная комната, — Ихара распахнул дверь и почему-то не пропустил впереди себя гостей, первым шагнул сам.
Лишь когда Галицкий переступил порог, он понял причину этого. Даже у него — фронтового медика, навидавшегося всяких видов, перехватило дыхание. Вдоль всех стен располагались крепкие стеллажи, заставленные стеклянными цилиндрами сантиметров сорок в диаметре и высотой сантиметров шестьдесят. В них в спирте, в формалине плавали отрезанные человеческие головы: китайцы, русские, монголы. Среди них были абсолютно целые, распиленные с обнажившимся мозгом, простреленные навылет. Казалось, все они смотрят на вошедших и беззвучно спрашивают: «Почему, зачем мы оказались здесь?» Имелись и головы с разложившимися лицами, так что даже понять, к какой расе они относятся, было невозможно. Гросс подошел к одному из цилиндров — череп был распилен вдоль канала огнестрельной раны, было отчетливо видно, как пуля изувечила мозг.
— Как вы сделали такой изумительный образец? — спросил Гросс.
— Распиловка замороженного трупа мелкозубчатой пилой позволяет получить идеальную картину. Вот, посмотрите на это, — Ихара повел рукой, указывая на еще один цилиндр.
В формалине плавал обрубок женского тела. В распиленной матке отчетливо прочитывался эмбрион. Срок беременности большой, было видно, что нерожденный ребенок — мальчик. В других цилиндрах плавали внутренности, отрезанные руки, ноги, в более мелких хранились отдельные органы: сердца, печень, почки.
— Эта комната у нас служит не только как выставочная, — продолжил Ихара. — Здесь наши медики готовят отчеты о своей работе.
Он указал за большой стол посреди комнаты, за которым что-то писали несколько мужчин в белых халатах. Среди них выделялся художник. Он, установив перед собой фотографию, что-то рисовал на большом листе бумаги кисточкой.
— Не будем ему мешать, — шепотом предупредил Ихара. — Но подойдем поближе и понаблюдаем. Уникальный специалист. Мы всегда стараемся фиксировать на фото и кинопленку состояние повреждений. Но снимки, во-первых, черно-белые, во-вторых, нечеткие. И вот я предложил привлечь художника. Он присутствует при вскрытиях, опытах, а потом по памяти с помощью фотографий восстанавливает клиническую картину в красках.
— Обморожение? — поинтересовался Гросс, глядя из-за спины художника.
Тот как раз выводил кисточкой гангренозные пятна на руке. Из-под клочьев плоти выглядывали обнажившиеся кости.
— Вы сразу поняли. А вот фотография, даже сделанная при хорошем освещении, могла бы ввести в заблуждение, и вы решили бы, что это ожог.
— Отличное решение проблемы. Надо будет подумать о чем-то подобном и в нашей лаборатории. Думаю, доктор Менделе одобрит подобное нововведение.
— Я знаком с его работами. Вот только мне кажется, что он слишком увлекся проблемой появления близнецов. Она интересна с точки зрения фундаментальной науки, но, когда работаешь по заказу военного министерства, больше внимания уделяешь практической пользе.