Последним человеком, который видел мудзину, был старый торговец из квартала Кеба-си. Он и рассказал следующую историю.
Однажды поздно ночью, он быстро шел около Кии-но-куни-дзака и заметил женщину, сидевшую надо рвом в полном одиночестве и горько плакавшую. Боясь, что она собирается утопиться, он остановился, чтобы предложить ей посильную помощь или утешение. Женщина была хрупкой и изящной, в красивой одежде, с волосами, уложенными, как у молодой девушки из хорошей семьи.
– О-дзоту[46], – воскликнул он, приближаясь к ней, – О-дзоту, не плачьте так!.. Расскажите мне, что вас расстроило, и если возможно помочь вам, мне доставит удовольствие это сделать.
Он говорил искренне, так как был очень добрым человеком. Но она продолжала плакать, заслоняя лицо длинным рукавом.
– О-дзоту, – снова сказал он как можно мягче, – пожалуйста, послушайте меня!.. Не подобает быть в таком месте ночью одной молодой девушке! Не плачьте, я умоляю вас! Только скажите мне, как я могу помочь вам!
Она медленно поднялась, но, повернувшись к нему спиной, продолжала стонать и рыдать в рукав. Он положил руку на ее плечо и попросил:
– О-дзоту! О-дзоту! О-дзоту! Прислушайтесь к моим словам хотя бы на мгновенье! О-дзоту! О-дзоту!
И тогда эта О-дзоту повернулась к нему, опустила рукав и провела по лицу рукой. Торговец увидел, что у нее не было глаз, носа и рта. Он закричал и убежал[47].
Он бежал и бежал от Кии-но-куни-дза-ка. Перед ним была тьма и пустота. Он все бежал и бежал, не осмеливаясь оглянуться назад. Наконец вдали он увидел отблеск фонаря, напоминавший свет светлячка, и направился к нему. Оказалось, что это был всего лишь фонарь странствующего торговца собой[48], который поставил свою палатку на обочине. Но любой свет и любой человек были хороши после того, что старик пережил. Он бросился в ноги торговцу, крича:
– Ах! А-а!! А-а!!!
– Корэ! Корэ![49] – грубо прикрикнул торговец. – Эй, что с вами? Вас кто-то ранил?
– Нет, никто меня не ранил, – задыхаясь, сказал тот, – только... Ах! А-а!
– Вас просто напугали? – уточнял торговец. – Грабители?
– Не грабители, не грабители, – задыхался испуганный человек. – Я видел... я видел женщину около рва, и она показала мне... Ах! Я не могу сказать вам, что она показала мне!
– Хэ[50]! То, что она показала вам, было чем-то вроде ЭТОГО? – закричал торговец, поглаживая свое лицо, которое тоже стало похоже на яйцо... И в тот же момент погас свет.
Рокуро-Куби
Почти шестьсот лет назад жил самурай по имени Исогаи Хэидадзаэмон Такэцура, который служил господину Кикудзи из Кюсю. Этот Исогаи унаследовал от многих воинственных предков прирожденную способность к военному ремеслу и невероятную силу. Еще будучи мальчиком, он превзошел своих преподавателей в искусстве фехтования, в стрельбе из лука и во владении копьем и проявил себя как смелый и искусный солдат. Впоследствии, во время войны Эикё[51], он столь отличился, что удостоился высоких почестей. Но когда дом Кикудзи пришел в упадок, Исогаи оказался без хозяина. Он мог бы легко поступить на службу к другому дайме, но поскольку никогда не искал собственной пользы, а его сердце осталось верным прежнему господину, предпочел порвать с миром. Поэтому он обрезал волосы и стал странствующим священником, приняв буддистское имя Кваирё.
Но под коромо[52] священника у Кваирё не перестало биться сердце самурая. Как прежде он смеялся над риском, так и теперь презирал опасность. В любую погоду и в любое время года он путешествовал, проповедуя благой Закон в тех местах, куда не посмел бы пойти ни один священник. Ведь тот век был веком насилия и хаоса. На больших дорогах одинокому путешественнику всегда грозила опасность, даже если он был священником.
В ходе своей первой дальней поездки Кваирё посетил провинцию Каи[53]. Однажды вечером, когда он странствовал по гористой части этой провинции, темнота застигла его в очень пустынном районе, далеко от какой-либо деревни. Поэтому он решил провести ночь под открытым небом и нашел подходящее место, покрытое травой, на обочине. Он лег и приготовился спать. Он всегда приветствовал неудобства, и даже голая скала была для него хорошей кроватью, когда нельзя было найти ничего лучшего, а корень сосны служил ему превосходной подушкой. Его тело было словно из железа, и его никогда не беспокоили роса, дождь, мороз или снег.
46
О-дзоту ("достопочтенная девица") – почтительная форма обращения по отношению к незнакомой молодой девушке.
47
Призрак с гладким, полностью лишенным характерных черт лицом, называемый "ноппэрабо", является частью японского пантеона призраков и демонов.