Вначале Хоити был очень беден, но нашелся хороший друг, который помог ему. Священник храма Амидадзи любил поэзию и музыку и часто приглашал Хоити в храм, где тот играл и пел. Впоследствии, будучи увлечен замечательным дарованием парня, священник предложил Хоити поселиться в храме, и это предложение было с благодарностью принято. Хоити дали комнату в здании храма, и, в обмен на пищу и жилье, он должен был лишь выступать иногда перед священником, а в остальное время был свободен.
Одной летней ночью священника вызвали, чтобы совершить буддистскую службу в доме умершего прихожанина, и он отправился туда с помощником, оставив Хоити одного в храме.
Это была жаркая ночь, и слепой человек отдыхал в прохладе на веранде перед своей спальней. Веранда выходила в небольшой сад в задней части храма Амидадзи. Там Хоити ждал возвращения священника и пытался скрасить одиночество, играя на биве. Пришла полночь, но священник не появлялся. Было еще достаточно тепло, чтобы находиться вне дома, и Хоити оставался на улице. Наконец он услышал отголоски шагов, приближавшихся от задних ворот. Кто-то пересек сад, подошел к веранде и остановился прямо перед ним, но это не был священник. Низкий голос назвал имя слепого человека, грубо и бесцеремонно, в манере самурая, подзывающего подчиненного:
– Хоити!
– Хай! [25]– ответил слепой человек, испуганный грозным голосом. – Я слепой! Я не могу узнать, кто зовет!
– Не нужно бояться, – сказал незнакомец более мягко. – Я остановился около этого храма и был послан к вам с вестью. Мой нынешний господин, человек чрезвычайно высокого положения, теперь находится в Акамагасэки со многими знатными спутниками. Он желал увидеть место сражения при Дан-но-ура и сегодня посетил то место. Будучи наслышан о вашем искусстве рассказывать историю об этом сражении, теперь он желает послушать ваше выступление, поэтому вы возьмете свою биву и пойдете со мной к дому, где вас ожидает августейшее собрание.
В те времена приказу самурая нельзя было не повиноваться. Хоити обул свои сандалии, взял биву и пошел с незнакомцем, который вел его весьма умело, но заставлял идти очень быстро.
Рука, которая вела его, была словно из железа. Звон, раздававшийся при каждом шаге воина, доказывал, что он был полностью вооружен – вероятно, он охранял дворец. Первая тревога Хоити прошла. Он стал воображать, что к нему пришла большая удача. Помня слова посланца о "человеке чрезвычайно высокого положения", он подумал, что господин, который пожелал услышать декламацию, не может быть меньше, чем дайме первого класса.
Самурай остановился, и Хоити понял, что они достигли больших ворот; он удивился, так как не мог вспомнить ни одних больших ворот в той части города, кроме главных ворот Амидадзи.
– Каимон [26]! – крикнул самурай, и послышался звук открывающихся ворот. Они вошли, пересекли сад и снова остановились перед каким-то входом. Посланец закричал громким голосом:
– Эй, там, внутри! Я привел Хоити.
Затем послышались звуки быстрых шагов, скольжения ширм, открытия противодождевых дверей и голоса беседующих женщин. По языку женщин Хоити понял, что они служанки в чьем-то благородном доме, но так и не смог догадаться, куда попал. На размышление у него не было много времени. Ему помогли преодолеть несколько каменных ступеней, на последней из которых предложили снять сандалии, а затем рука женщины повела его по бесконечным коридорам, пол которых был устлан отполированными досками, и вокруг угловых колонн, которых было слишком много, чтобы запомнить направление, и по удивительной ширины полу, выложенному циновками, в середину какого-то большого помещения. Ему показалось, что там собралось множество знатных людей: шелк шелестел, как листва в лесу. Он слышал также шум тихих голосов, а речь была дворцовой речью.
Хоити сказали, что он может отдохнуть, и он нашел приготовленную для него подушку для колен. Заняв свое место и настроив инструмент, он услышал голос женщины, которую он посчитал родзё – смотрительницей, осуществлявшей надзор за служанками:
– Теперь поведай историю Хэйкэ под аккомпанемент бивы.
На полное описание событий ушло бы множество ночей, поэтому Хоити рискнул задать вопрос:
– Так как все рассказывать очень долго, какую часть из этой истории желают услышать августейшие особы?
Голос женщины ответил:
– Расскажите историю сражения у Дан-но-ура, ибо печаль по ней наиболее глубока [27].
Тогда Хоити возвысил голос и запел песню о битве в волнующемся море, чудесным образом заставляя свою биву передавать напряженную работу весел и движение мчащихся судов, шум и свист стрел, крик и топот людей, удары металла о шлемы, погружение убитых в пучину. По обе стороны от него, в перерывах исполнения, он мог слышать голоса, бормотавшие похвалу:
– Какой изумительный исполнитель!
– Никогда в нашей провинции не слыхали подобной игры!
– Во всей империи нет такого певца, который бы сравнился с Хоити!
Преисполнившись новых сил он играл и пел еще лучше, чем прежде, и вокруг углублялась тишина восхищения. Но когда, наконец, он дошел до того места, где рассказывалось о судьбе красивых и беспомощных, о вызывающей жалость гибели женщин и детей, о смертельном прыжке Нии-но Амы с императорским младенцем в руках, тогда все слушатели вместе издали один долгий, долгий мучительный стон. Затем они стали плакать и причитать так громко и так безудержно, что слепца напугала глубина и неизбывность навеянной печали.
Рыдания и вопли продолжались долгое время. Но постепенно жалобные звуки замерли; и снова, в наступившей тишине, Хоити услышал голос женщины, которую он посчитал родзё.
Она сказала:
– Хотя мы были уверены, что вы очень искусный игрок на биве и не имеете равных в декламации, до сегодняшней ночи мы не знали, что вообще кто-нибудь может быть таким искусным, как вы. Наш господин очень доволен и говорит, что он намеревается одарить вас подобающей наградой. Но он желает, чтобы вы выступали перед ним каждую из последующих шести ночей, после чего он, вероятно, направит свои стопы в обратный путь. Поэтому завтра ночью вы должны прибыть сюда в тот же самый час. Самурай, который сегодня вечером привел вас, будет послан за вами... Есть еще кое-что, о чем мне было приказано предупредить вас. Требуется, чтобы вы не говорили ни с кем о вашем визите сюда, пока наш августейший господин будет находиться в Акамагасэки. Поскольку господин путешествует инкогнито [28], он требует, чтобы вы не упоминали об этом... Теперь вы можете возвратиться в ваш храм.
После того как Хоити должным образом выразил свою благодарность, женщина взяла его за руку и отвела к выходу из дома, где их ожидал тот самый самурай. Он привел слепца к веранде в задней части храма и попрощался.
Уже почти рассвело, когда Хоити переступил порог храма; но его отсутствие не было замечено, так как священник, вернувшись очень поздно, предположил, что он спит. Днем Хоити смог отдохнуть. Он так никому и не сказал о своем странном приключении. В середине следующей ночи самурай вновь прибыл за ним и отвел его к августейшему собранию, где тот исполнил другую декламацию так же успешно, как и предыдущую. Но в этот раз его отсутствие в храме было случайно обнаружено, и после его возвращения утром он был вызван к священнику, который обратился к нему с любезным упреком:
– Мы очень беспокоились о вас, друг Хоити. Вам, лишенному зрения, выходить в одиночку в столь поздний час опасно. Почему вы ушли, не сказав нам об этом? Я мог бы приказать слуге сопровождать вас. И где же вы были?
Хоити уклончиво ответил:
25
Такой ответ означает, что человек услышал, как к нему обратились, и внимательно слушает.
26
Почтительное выражение, содержащее просьбу об открытии ворот. Оно использовалось самураем, когда тот обращался к привратным охранникам.
28
"Путешествует инкогнито" – дословно: "совершает скрытое августейшее путешествие" (синоби но го-рёко).