Выбрать главу

— Ты чего это, Магобэй? Почудился тебе какой-то запах?

— О, хозяин, беда, большая беда! Мой домишко в Сацума сгорел дотла!

— Не говори пустого! Разве сюда долетит запах пожара в далеком краю Сацума? Ведь оттуда до нашего Осака несколько сотен ри. Ну и чудак же ты! Человеческий нос может учуять только самый близкий пожар.

— Нет, хозяин, нос у меня, Магобэя, никогда не ошибается. Слово за слово, пошел у них спор. Купца забрало за живое, и побился он об заклад с Магобэем.

— Что ты ставишь в заклад, Магобэй, если пожара не было?

— Я — как воробей. Что на мне, только тем и владею. Ставлю в заклад свою голову. А ты что поставишь, хозяин?

— У меня семь кладовых, битком набитых добром. Ставлю в заклад кладовую с моей казной.

Купец не мешкая послал в Сацумский край гонца, узнать, сгорел ли дом Магобэя. Дней через десять с лишком вернулся гонец и сообщил:

— Дом Магобэя сгорел в такой-то день такого-то месяца.

Сильно огорчился купец, но делать нечего, проспорил заклад. Весть о том, что случилось, разошлась по всему свету.

Прослышал об этом чуде князь Западного края — Сайгоку[109]. В один прекрасный день явились его кэраи в лавку:

— Желаем здравствовать! Где ваш хозяин?

— Я здесь, к вашим услугам.

— Правда ли, что в твоей лавке служит человек из Сацума по прозвищу Магобэй — Чуткий Нос?

— Верно, служит у меня такой.

— Тогда вот что. У нашего князя пропал драгоценный меч. Обращались мы к гадателям, но без толку. Может, Магобэй — Чуткий Нос сыщет. Мы прибыли за ним.

Магобэй все слышал в глубине лавки и затрясся всем телом. Вот когда беды не миновать!

Купец позвал его:

— Магобэй, теперь ты, наверно, добудешь целое богатство. Торопись же скорее выполнить волю князя, он тебя озолотит.

— Нет, нет, хозяин. Самое тонкое чутье в таком деле может не выручить. Обещай же мне, если я не вернусь, послать моей матери хоть малую толику из тех денег, что я у тебя выиграл.

Кэраи велели Магобэю сесть в паланкин, а сами по дороге несли охрану. В одном селении решено было отдохнуть под ветвистой сосной. Стоял летний полдень. Кэраи и носильщики задремали в тенечке от усталости. «Вот удобный случай сбежать», — подумал Магобэй. Вылез он потихоньку из паланкина и побежал со всех ног.

Вскоре он приметил храм бога Инари[110]:

— Милосердный бог, приди ко мне на помощь! — взмолился Магобэй, открыл двери святилища и спрятался внутри. Тут явилась какая-то женщина и принесла в дар божеству два нигиримэси.

— Вот хорошо!

Магобэй просунул руку в дверь, схватил нигиримэси и съел. Вдруг прибежала белая лисица[111] и от удивления завертела головой:

— Что ж это такое! Женщина только что принесла два нигиримэси. Куда они делись?

Следом пришла рыжая лисица:

— Удивительное дело! Я сама видела, как несут сюда два нигиримэси — и вдруг ни одного! Значит, ты, белая лисица, слопала оба.

— Нет, это не я.

— Понятно, ты, этакая плутовка, воровка! Ты у князя стащила его драгоценный меч и спрятала в ветках вишневого дерева. Что, скажешь, неправда? Я все про тебя знаю.

Но тут Магобэй открыл двери святилища и как закричит:

— Нигиримэси-то съел я!

И, не оглядываясь на перепуганных лисиц, помчался опрометью к месту привала.

Кэраи как раз готовились совершить харакири[112]. Вдруг послышался крик Магобэя:

— Эй, стойте, погодите!

Подпрыгнули от радости кэраи:

— Магобэй, это ты! Куда ж ты подевался? Мы повсюду искали, не нашли и уже решили вспороть себе животы!

— А я хорошо знаю город Осака, но в окрестностях не бывал. Захотелось мне полюбоваться на местные виды. Пошел гулять, заплутался и еле нашел дорогу назад.

Снова Магобэй поехал, качаясь в паланкине. Наконец прибыли. Князь уже все глаза проглядел.

— Я в нечистой одежде, — говорит Магобэй, — несите меня через ворота для слуг.

Но князь не согласился:

— Нет, Магобэй, через главные, через главные.

Как только внесли Магобэя через главные ворота, он сразу приметил: перед дворцом растет большое дерево вишни. Стал зорко вглядываться: что-то блестит среди ветвей.

— Магобэй, найди мой драгоценный меч — семейную реликвию!

— Повинуюсь. Я могу учуять этот меч, но пусть ваша милость даст мне три дня срока.

— Хорошо, будь по-твоему, но только найди мой меч непременно.

Три дня Магобэй провел в свое удовольствие, лакомясь редкостной дичью и рыбой. Но иногда вдруг принимался ползать по полу и поводил носом, словно бы принюхивался к чему-то. На третий день он позвал кэраев:

— Идите за мной!

И начал нюхать землю то в одном углу двора, то в другом. Наконец поднял кверху нос:

— Э, да вот он, княжеский меч! Спрятан среди веток вишни. Поглядите сами получше.

Кэраи стали глядеть во все глаза. В самом деле, что-то сверкает на солнце.

— Вы все вниз смотрели, а надо было вверх, — сказал Магобэй с самодовольным видом.

Князь обрадовался так, что и сказать нельзя.

— И вправду, у тебя самый чуткий нос во всей Поднебесной! Пусть же отныне будет повсюду прославлено твое имя: Магобэй — Чуткий Нос. Проси у меня любую награду.

— Коли так, осмелюсь попросить: пусть мне подадут чашечку того ароматного чая, что пьет ваша милость.

— Как, чашечку чаю? Немногого же ты просишь! Эй, принести сюда самого лучшего чая в золотом сосуде и налить в золотую чашку!

Кэраи подали Магобэю золотую чашку с чаем. Осушил он ее одним духом и вдруг вскрикнул:

— Ой, пропал я!

— Что случилось, Магобэй?

— Был у меня в носу один-единственный чуткий волосок и вдруг выпал, исчез… Видно, не выдержал крепкого аромата. Отшибло у меня чутье, бедный я, несчастный! — И он начал в голос рыдать.

— Да, это большая жалость, — говорит князь. — Но делать нечего. Объявите же по всей Японии: «Магобэй — Чуткий Нос лишился всякого чутья».

В награду князь дозволил Магобэю избрать себе жену из самых первых красавиц Осака, Киото и Эдо. Магобэй выбрал красавицу из Киото.

Взял он золотую чашку и вместе со своей молодой женой отправился к тому купцу, у которого служил в городе Осака.

— Магобэй, ты благодаря своему носу вышел в большие люди, — сказал купец.

— Так-то оно так, но нет у меня уже прежнего чутья, отшибло.

Купил Магобэй большой корабль, погрузил на него казну из кладовой купца и отплыл к себе на родину.

Там построил он великолепный дом и стал жить в счастье и довольстве вместе со своей матушкой и молодой женой.

50. Сынок-улитка

Жил некогда один богач. Кладовые у него были заполнены несметными сокровищами. Кругом, до самых дальних гор, раскинулись его рисовые поля. Ни в чем богач себе не отказывал.

А между тем был у него батрак беднее любого нищего: над его очагом никогда дымок не курился. От зари до зари работал батрак со своей женой на полях хозяина, а из бедности не выходил.

Но пуще всего горевали они, что обоим уже за четвертый десяток перевалило, а детей у них все нет. Вернутся батрак с женой в свою пустую лачужку и вздыхают:

— Ах, если б родилось у нас дитя, все равно какое, ростом хоть с лягушонка, хоть с улиточку!

Вот как-то раз отправилась жена батрака полоть траву на рисовом поле. Стоит по колени в воде, полет траву, а в душе молится: «О, прошу тебя, бог воды на рисовых полях, даруй мне ребенка ростом хоть с эту улиточку!»

Вдруг почувствовала она сильную боль. Словно кто ее ножом режет. Терпела, терпела, а боль все сильнее. Вернулась она с поля домой.

Встревожился рыбак, испробовал все средства, какие только знал, — ничего не помогло. Лекаря бы позвать, а в доме ни гроша. Что тут делать? Совсем он голову потерял. К счастью, нашлась поблизости повитуха. Пришла она, осмотрела больную и говорит:

вернуться

109

Сайгоку (страна Запада) — старинное название юго-западной части Японии, где находится много островов.

вернуться

110

Инари — синтоистское божество, первоначально покровительствующее земледелию, позднее — божество, приносящее удачу в ремеслах и торговле. С богом Инари связан культ лисицы, которая считалась его посланником или даже воплощением.

вернуться

111

Волшебные звери (лисицы, змеи и т. д.) в произведениях восточноазиатского фольклора часто бывают белого цвета. Считалось, что животные, живущие долго (в сказках — тысячу лет), убелены сединой. Старые звери приобретают волшебную мудрость и могут принимать антропоморфный облик, так как с возрастом становятся оборотнями.

вернуться

112

Харакири — способ ритуального самоубийства, предписанный средневековым самурайским кодексом чести. Самурай носил два меча: большой и малый. Малым он вспарывал себе живот согласно точно разработанному ритуалу, если честь его была запятнана или его господин погиб. Последнее называлось «харакири вослед господину». Харакири были способом почетной казни по приказу господина. В данной сказке самураи готовились к совершению харакири, так как нарушили долг чести и не выполнили возложенных на них обязанностей. Следовательно, смерть была единственной возможностью искупить свою вину перед господином.