— Надо мне проведать моих родителей. Как-то они живут? — говорит однажды Бокку. — Навещу родные места.
Нагрузил он коня дорогими подарками и отправился в путь. А на прощание наказал своей жене:
— Если тигр начнет метаться в сильной тревоге, открой дверь и отпусти его на волю.
Поднялся Бокку на последний горный перевал перед своим селением, поглядел вниз: ни души не видно. Наконец пришел он в свой родной дом. Постучался в дверь, выглянула Асэкку.
— Братец, где же ты так долго пропадал? Входи скорее!
И стала рассказывать, плача горькими слезами:
— Знаешь ли, Бокку, после того как ты ушел, напал на деревню мор. Отец с матерью умерли, теперь я одна на свете. Я быстро помою рис тебе на обед, а ты пока бей вот в этот барабан. — И ушла.
Вдруг, откуда ни возьмись, прибежали две мыши, белая и черная[119].
— Бокку, Бокку, — пищат они, — мы — твои родители. Асэкку пошла клыки точить. Ведь это, как ты поведал нам когда-то, черт в образе твоей сестры. Сожрал он всех жителей деревни, а под конец и нас тоже. Сейчас наточит клыки и придет сожрать тебя. Беги скорей, а мы будем бить в барабан.
Начали мыши бить хвостами в барабан, а Бокку вскочил на коня и поскакал.
Вернулась домой Асэкку. Видит — юноши нет, а мыши бьют в барабан.
Выгнала она мышей:
— Упустили добычу!
Посмотрела вдаль и видит: Бокку въезжает на гору.
— Нет, не уйдешь! — крикнула Асэкку и пустилась в погоню. Вот-вот настигнет!
Делать нечего: юноша отрубил одну ногу у коня. А пока Асэкку пожирала ногу, конь поскакал дальше на трех ногах.
Опять стала Асэкку догонять, вот уже близко. Бокку еще одну ногу отрубил у коня, и упал конь, дальше скакать не мог Асэкку начала пожирать коня, а Бокку со всех ног побежал дальше и влез на придорожную сосну.
Опять пустилась Асэкку в погоню, приметила юношу и полезла за ним на дерево. Бокку не помнит себя от ужаса.
Но теперь поведу рассказ о тигре. Начал он в своей клетке рычать и метаться. Как велел Бокку, жена его отперла дверь клетки. Тигр помчался к родному дому своего хозяина. Как раз, когда Асэкку уже влезла на дерево высоко-высоко, тигр прибежал и начал битву с оборотнем.
Бокку закричал:
— Побеждай, тигр!
Вцепился тигр в горло оборотня и загрыз насмерть.
Вернулся Бокку вместе с тигром в княжеский дворец и всю свою жизнь кормил и берег его.
Вот что случилось в старину.
57. Что кому суждено
В старину жил в одной деревне бедняк Римпэй вместе со своей женой. У жены должен был вскоре родиться ребенок.
Однажды Римпэй пошел в лес за дровами. Рубит и не замечает, как время летит. Вот и день кончился, начало смеркаться. Расположился он на ночлег под сенью большого дерева возле пещеры. Вдруг ночью из самой глубины гор донесся звон колокольчиков, послышались окрики погонщиков коней. Кто бы мог быть в такую пору?
Удивился Римпэй и стал прислушиваться. А звон колокольчиков все ближе… Вдруг возле большого дерева послышался голос:
— Эй, бог горы! Вот я и прибыл, не запоздал.
В кроне дерева кто-то откликнулся:
— Это ты, бог счастья? А бог метлы с тобой[120]?
— Как же, со мной пожаловал!
— Но, по правде сказать, у меня сегодня гость. Не могу я поехать с вами. Уж вы, пожалуйста, как-нибудь без меня обойдитесь.
— Вот как, у тебя гость? Тогда мы одни поедем.
И боги уехали. Снова послышались веселый звон колокольчиков и гиканье погонщиков.
Но вот начало светать, и боги воротились.
— Бог горы, мы побывали где надо. По правде говоря, мы думали, что от бремени разрешится только жена Римпэя, но в соседнем доме одна женщина тоже ночью родила. У обеих роды прошли благополучно, порадуйся доброй вести. В доме Римпэя родился мальчик, и ему на роду положен прибыток — в день по соломинке. А в соседнем доме родилась девочка. Ей назначено девяносто девять драгоценностей и к тому же каждый день три сё соли. Бог метлы предопределит им стать мужем и женой. А ты, бог горы, согласен ли?
Бог горы согласился.
— Тогда до скорой встречи.
— Прощай, до свиданья!
И боги расстались.
Все внимательно выслушал Римпэй. «Бывают же на свете чудеса!» — подумал он.
На другое утро спозаранок поспешил он домой. И в самом деле, жена его ночью родила мальчика. Пошел он скорее в соседний дом — а там появилась на свет девочка. Вот и порешили родители: уж раз дети родились в одну и ту же ночь, значит, судьба им пожениться, когда вырастут.
Так и случилось. Выросли дети, стали мужем и женой и занялись торговлей.
У жены был щедрый нрав. Она и сама любила выпить сакэ, и людей угостить не скупясь. Да и торговлю вела с размахом. Добра в доме все прибывало. Кладовых и амбаров понастроили ни мало ни много девяносто девять.
Разбогател муж, но был он человек прижимистый. Захотелось ему иметь ровным счетом сто кладовых. День и ночь думал он с досадой: «Жена моя — мотовка. Это из-за нее мне никак не удается построить еще одну, сотую кладовую. Надо бы отучить ее от мотовства».
Однажды зашел к нему в дом странствующий монах. Рассказал ему муж о том, что его тревожит, и попросил совета: как бы унять щедрость жены?
— Это дело простое, — ответил монах. — В утро пятнадцатой луны, когда будет всходить солнце, посмотри на крышу кладовой, что находится как раз посреди твоих кладовых. Три старичка, одетые в лиловые одежды, развернут алые веера и будут танцевать танец утреннего солнца, озаренные его первыми лучами. Возьми с собой лук из стебля уцуги и стрелу из чернобыльника и выстрели в левое колено того старичка, что будет плясать посредине.
Муж изготовил все, как было сказано, и стал ждать пятнадцатую луну. И вот настало назначенное утро. Когда начало всходить солнце, поглядел он на крыши кладовых. На одной из них появились три карлика. Раскрыли они алые веера и стали плясать танец солнца. Взмахами вееров карлики, кружась, манили к себе юг и север, запад и восток[121].
Натянул муж колдовской лук из стебля уцуги, пустил стрелу из чернобыльника и перебил левое колено тому старичку, что плясал среди двух других. Карлики мгновенно исчезли[122].
С той поры все пошло прахом, и муж вконец обнищал. Уже не могла жена пить сакэ в свое удовольствие. Гости в доме появлялись все реже. Муж рассердился — во всем, мол, жена виновата — и прогнал ее из дома вместе с одной служанкой.
Пошли жена со служанкой куда глаза глядят. Наступил вечер, стемнело. Не было у бедняжек сил идти дальше, и всю ночь они проплакали на обочине дороги, а утром стали думать, как дальше быть.
Идут мимо три молодые красивые девушки.
Жена спросила у них:
— Вы куда путь держите?
— Идем мы через горы и долы к селению Крик Фазана. Две из нас в добром здоровье, а с третьей случилась беда. Нога у нее заболела, и мы в большой тревоге, — ответили девушки.
— Ну, так мы тоже пойдем с вами в селение Крик Фазана.
Жена со служанкой пошли вслед за девушками. Тропа крутая, идти трудно, и потеряли они девушек из виду[123].
Тем временем стемнело. «Неужели нам опять ночевать под открытым небом?» — думают они. Вдруг вдали показался огонек. Пошли на огонек. Стоит в лесу грязная лачужка. Заглянули они в дверь и увидели девушку.
Стали они ее просить:
— Пусти нас к себе на одну только ночь, сделай милость.
Девушка отвечает:
— У меня в лачужке нечем накормить и напоить гостей, постелить нечего, но ведь ночью трудно и опасно бродить по горам. Так и быть, переночуйте у меня.
С радостью вошли странницы в лачужку. Над очагом висел старый чайник величиной как раз в три сё.
119
Согласно буддийскому учению о странствии душ, родители героя за свою праведную жизнь возродились в образе мышей — животных, связанных с магией плодородия и наделенных благожелательной символикой.
120
Бог судьбы или счастья (сай-но ками) определяет судьбу: что кому на роду написано. Бог метлы (хоки-но ками) назначает, кому с кем пожениться.
121
Магический обряд, имевший целью приманить богатство со всех четырех сторон света. Карлики, совершающие танец, связанный с культом солнца — боги счастья.
122
Уцуги — дейция зубчатая, ей приписывали магические свойства, так же как чернобыльнику (род полыни). Колдовской лук и стрелы отогнали духов, на этот раз богов счастья.