От испуга блоха высоко подпрыгнула. Чуть было обратно в море не упала. А тут опять тот же голос:
— Я, знаешь ли, кит. Продулся в пух и прах, даже глаза свои пришлось отдать. Теперь я слепой и помочь тебе не могу.
— Ну, если так, я отдам тебе один свой глаз, только выручи меня из беды.
— А кто ты?
— Блоха.
Кит насмешливо захохотал:
— Блоха, говоришь? Ва-ха-ха-ха, блошиный глазок мне, киту, не подходит!
Тут вдруг блоха сказала голосом удивительно громким для такого маленького создания:
— Не болтай глупостей. Лучше мой блошиный глазок, какой ни на есть, чем быть слепым на оба глаза.
— Так-то оно так, — согласился кит.
Блоха вынула у себя один глаз и отдала киту. Тогда кит поплыл к берегу, и блоха благополучно на него выпрыгнула.
С тех пор у кита маленькие глаза, да и то, сказать по правде, видит из них только один — блошиный глаз.
78. Жалобы крапивника
В старину, далекую старину птицы захотели выбрать себе царя. Множество птиц собралось в роще на совет.
После долгих споров решили избрать орла.
Ворон встал с места и повел такую речь:
— Верно, верно, господа, правильный выбор. Кто из нас может победить орла? Он так силен, что даже дикий кабан не устоит против него. Орел достоин, без сомнения, быть нашим царем. Ну как, все со мной согласны?
Вдруг раздался, пискливый голос:
— Что ж, орел могуч, не спорю. Но разве нет у него соперников? Почему он один достоин стать царем?
Поглядели, удивились. Это сказал маленький крапивник. Стали птицы смеяться над ним:
— А ты разве можешь победить кабана, как орел?
— Да, могу, — ответил крапивник.
— Что ж, покажи свое умение, — потребовали птицы.
Тут уж, хочешь не хочешь, пришлось крапивнику на глазах у всех напасть на кабана.
Как раз тогда один дикий кабан дремал неподалеку в густых зарослях. Вот это удача! Крапивник бесстрашно бросился на него, влетел в ухо кабана и давай долбить своим клювиком. Кабан невзвидел света от боли и начал вслепую метаться во все стороны. Ударился со всего маху головой о большую скалу и издох.
Крапивник, упоенный победой, повел неподобающие речи:
— Что, видали? Господин ворон, я сразил кабана. Пусть-ка теперь орел покажет свое искусство, а мы посмотрим.
— Ладно, ладно, я сразу схвачу двух оленей.
На поляне возле рощи два оленя щипали траву. Орел ринулся на них и попытался было унести обоих сразу. Но вспугнутые олени бросились бежать в разные стороны и разорвали орла пополам.
— Теперь я по праву птичий царь, — возрадовался крапивник.
Но никто на это не согласился. Где это видано? Такая пичужка — и вдруг царь!
Уж если орел погиб, решили взамен него выбрать не самого могучего, а самого красивого: хоо-феникса[144]. Феникс стал птичьим царем.
Словами не выразить, как огорчился крапивник. С тех пор он все время кричит, изливая свою обиду: «Титти, титти, титти!»
Так рассказывают.
79. Как сороконожку за врачом посылали
В старину, в далекую старину как-то раз под вечер шло у цикад большое веселье. Вдруг одна из них жалобно заверещала:
— Ой, больно! Ой, не могу! Ой, в животе рези!
Поднялся переполох. Видят цикады, что совсем плохо дело, и решили скорее послать за врачом. Тут заспорили они между собой: «Пошлем ту, нет, лучше эту…» А самая старшая и мудрая цикада посоветовала:
— Надо сороконожку послать. У нее ног много, она скорее всех добежит.
Попросили цикады сороконожку сбегать за врачом, а сами стрекочут возле больной:
— Потерпи немного, потерпи, потерпи!
Время идет, больная стонет, а врача все нет и нет. Полетели цикады посмотреть, не вернулась ли сороконожка к себе домой. Видят они: сидит сороконожка, обливаясь потом, на пороге своего домика, а перед ней — ворох соломенных сандалий.
Спросили ее цикады:
— Что же врач так долго не идет?
А сороконожка в ответ:
— Не видите разве? Я спешу изо всех сил! Как надену сандалии на все свои ноги, так сразу же и побегу за врачом.
Тут только догадались цикады, что сороконожка еще обувается в дорогу.
80. Лягушка из Киото и лягушка из Осака
Как-то раз выдалось небывало жаркое лето. Солнце печет изо дня в день, а дождя все нет. Наступила жестокая засуха. Пересох даже старый колодец в Киото, где жила одна лягушка. Думала она, думала, как ей быть, и решила переселиться в другое место. «Осака, говорят, веселый, шумный город, и море там близко! Хочется мне посмотреть на море». И отправилась лягушка из Киото в Осака.
Но в Осака тоже стояла засуха. Вода пересохла даже в Лотосовом пруду. Лягушка, что там жила, целыми днями смотрела на безоблачное небо и наконец сказала с досадой:
— Нельзя больше оставаться в Осака! Киото — столица Японии, в ней живет сам Сын Неба. Уж наверно, там есть на что посмотреть! — И лягушка из Осака отправилась в Киото[145].
Между Киото и Осака — целых десять ри. Обе лягушки словно сговорились, вышли в путь рано утром в одно и то же время: одна из Киото в Осака, другая из Осака в Киото. Быстро-быстро запрыгали они по дороге.
Долго прыгали лягушки и к полудню очень проголодались, поясницу у них заломило, от усталости еле двигают лапками! Наконец достигли они горного перевала и тут встретились. А надо сказать, что гора Тэннодзан стоит как раз на полпути между Осака и Киото. Окликнули друг друга лягушки, поздоровались и познакомились.
Лягушка из Киото стала рассказывать лягушке из Осака о столице. Лягушка из Осака стала рассказывать столичной лягушке о своем городе. Лягушка из Киото ужасно опечалилась, узнав, что и в Осака нет дождя. Лягушка из Осака страшно огорчилась, узнав, что и в столице засуха. Но обе решили посмотреть собственными глазами, так ли это.
— Ну-ка, я погляжу с вершины горы на Киото, — сказала лягушка из Осака.
— И я тоже погляжу на Осака. Мне так хочется увидеть море! — отозвалась лягушка из Киото.
Тут обе лягушки поднялись на задние лапки и давай таращить свои большие глаза. Лягушка из Киото старалась получше рассмотреть Осака, а лягушка из Осака хотела увидеть столицу.
Вдруг лягушка из Киото сердито крикнула:
— Что такое! Этот хваленый город Осака похож на Киото как две капли воды! Болтали: «Там море, там море!» А моря и не видать!
Лягушка из Осака тоже завопила:
— Что такое! Какой обман! Болтали: «Ах, Киото, ах, столица!» Я-то думала, что там красивые сады, чудесные здания, и что же! Киото просто второй Осака.
— Ну, если Киото так похож на Осака, что же в нем любопытного?
— Ну, если Осака так похож на Киото, что же в нем хорошего?
Обе лягушки решили, что дальше идти не стоит. Лягушке из Киото надо идти в Киото, а лягушке из Осака надо вернуться в Осака. Крикнули лягушки друг другу «прощай» и запрыгали восвояси.
Но на самом-то деле лягушка из Киото увидела совсем не Осака, а свой родной город, и лягушка из Осака тоже увидела не столицу, а старые места. Глаза у лягушек на спине, и когда они поднялись на задние лапки, то, конечно, стали смотреть не вперед, а назад.
Вернулась лягушка из Киото домой в свой колодец и принялась рассказывать подружкам:
— Никакого моря на свете нет! Все это пустая болтовня!
А лягушка из Осака снова поселилась в Лотосовом пруду и с тех пор наставляла своих деток:
— Киото что наш Осака! Одна слава, что столица, а на деле такой же пыльный городишко!
81. Отчего летучие мыши прячутся днем
В стародавние времена Нио-сама[146], стоя вечером у ворот храма Исидодзи, глядел вдаль.
Тут вдруг подлетел к нему дикий гусь:
— Нио-сама, случилась беда! Отец всех малых птиц опасно заболел.
144
Хоо — мифологическая птица-феникс. Обладает мелодичным голосом и пятицветным оперением. Имеет фантастический вид: у нее голова петуха, шея змеи, клюв ласточки, черепаший панцирь и рыбий хвост. Хоо почиталась как символ счастливого предзнаменования. Кроме того, согласно восточноазиатской космогонии, птица-хоо вместе с другими животными символизировала четыре стороны света. Так, черепаха и змея олицетворяли север, птица-хоо — юг, белый тигр — запад, а голубой (зеленый) дракон — восток.
145
Город Киото был столицей Японии в период Хэйан (IX–XII вв.), в последующие века, вплоть до революции Мэйдзи (1868 г.), был местом, где жил император.
146
Нио-сама (санскр. «дэва») — в индийской мифологии воинственный царь — дэва, покоритель демонов. Две статуи Нио ставятся обычно по обе стороны врат буддийского храма, как боги-хранители; у них устрашающий вид, грозно вытаращенные глаза.