— Отчего же это?
— Погляди вверх, — говорит бережливый.
Глянул гость наверх и увидел, что у бережливого над головой висит на тонком шнурке огромный булыжник.
— Я все думаю: «Сейчас упадет! Сейчас мне на голову свалится». От страха меня то и дело в жар бросает.
«В самом деле, ловко придумал!» — подумал приятель. Стал он слушать рассказы бережливого о том, как у него каждая вещь три срока служит, а сам с трепетом в душе поглядывает туда, где камень висит. Наконец попрощался гость и вышел, но в темноте никак не мог отыскать свою обувь, которую оставил у входа в дом.
— Посвети мне, — попросил он. — Сандалии свои не разыщу.
Бережливый вышел из кухни с поленом в руке да как хватит приятеля по голове: трах!
— Ай, что ты делаешь? Из глаз искры снопом посыпались! — завопил гость.
— Вот и ищи скорей свою обувь. А недавно вечером я сам себе под глазом такой фонарь засветил, что всю дорогу бегом бежал! Просто как днем было видно!
Услышав это, приятель поспешил уйти, как был, разутым.
Наступил Новый год. «Постой же, проучу я тебя, — подумал приятель. — Посмеюсь над тобой, скупердяй!»
В первый день Нового года явился он к бережливому с поздравлением и принес ему, по обычаю, подарок.
— Поздравляю, желаю счастья. Хочу тебя порадовать. В Новом году решил я жить, следуя твоему мудрому примеру. И первым делом подумал: зачем тратиться на дорогие подарки? Зачем сорить деньгами? Принес я тебе эту длинную соломинку. Сделай себе из нее трубку.
На другое утро бережливый явился к своему приятелю отдать долг благодарности. После обычных приветствий достал он из своей пазухи все ту же соломинку. Только теперь она стала наполовину короче.
— Вот тебе к Новому году драгоценное снадобье. Всякий знает: солома — первое средство от ломоты в ногах.
Подал соломинку бережливый и ушел, а приятель его так и остался сидеть с открытым ртом.
134. Голуби услышат
Однажды увидел крестьянин знакомого старика. Возится тот на другом берегу реки, сажает что-то. Крикнул ему крестьянин через реку:
— Дедушка, что сажаешь?
Помялся старик и говорит:
— Иди сюда, я тебе скажу.
Удивился крестьянин: что за тайна? Любопытно ему стало. Перебрался он через реку вброд, подошел к старику. Тут старик и шепнул ему на ухо:
— Я в этом году сажаю на своем огороде горох.
— Только и всего? Почему же ты мне сразу не крикнул, когда я на том берегу был?
— Что ты, что ты! Разве можно? Голуби услышат, горох склюют!
135. Два лентяя
Стоял знойный летний день. Лентяй из восточной деревни с самого раннего утра брел в западную деревню. К поясу ему привязали узелок с едой, чтобы он не проголодался в дороге.
Лентяй из западной деревни с самого раннего утра тащился в восточную деревню. На голову ему надели соломенную шляпу и, чтобы не свалилась, подвязали шнурком под подбородком. Когда оба они добрели кое-как до середины пути между восточной деревней и западной, солнце уже стояло высоко в небе и пекло немилосердно.
Тут лентяя из восточной деревни вдруг пробрал голод, да такой, что у него даже в глазах потемнело. Но ведь для того чтобы поесть, надо развязать узелок, вынуть лепешку да еще в рот ее положить! Поневоле призадумаешься! Хлопотливое это дело, такое хлопотливое, что уж лучше остаться голодным.
Вдруг видит он: бредет навстречу ему по дороге человек в соломенной шляпе. Тащится, еле-еле ноги переставляет, а рот у него широко разинут.
«Эге, да он, бедный, видно, тоже проголодался, — подумал лентяй из восточной деревни. — Вон как широко рот разинул!»
Окликнул он прохожего:
— Эй, приятель! Если ты голоден, я, так и быть, дам тебе половину моей лепешки. Только, будь добр, потрудись, отвяжи этот узелок от моего пояса, достань оттуда лепешку, разломи пополам и положи одну половинку мне в рот.
А лентяй из западной деревни ему отвечает:
— Хм, лучше сделаем вот что: затяни мне, пожалуйста, потуже шнурок под подбородком! А то с меня шляпа все время сваливается и приходится мне брести с разинутым ртом!
136. Флейтист Канэкити
Давно-давно жил в селении Моити, что стоит на берегу реки Хэи, юноша по имени Канэкити. Ни один бродячий музыкант не мог с ним сравниться — так замечательно играл он на флейте и бамбуковой дудке, на барабане и сямисэне, так чудесно пел песни и исполнял пляски. Но особенно славился он как флейтист. Во всех окрестных селениях говорили, что без Канэкити и праздник не в праздник.
За какую работу ни возьмется, всякая спорится у него в руках. Надо ли столярничать, штукатурить, плести циновки и корзины, тесать камни, Канэкити легко превзойдет любого мастера.
Вот послушайте!
Однажды на деревню наложили повинность: рубить дрова в горах. Местная управа приказала отрядить по одному человеку от каждого дома. Канэкити тоже спозаранок отправился в горы, заткнув за пояс флейту и бамбуковую дудку.
На горе собралось десятка три парней да с десяток девушек. Обрадовались они, увидев Канэкити.
— Мы, — говорят, — сделаем твою долю работы, а ты нам на флейте поиграй, когда придет время отдохнуть.
— А велика ли моя доля? — спросил Канэкити.
— Надо нарубить поленья, каждое длиной в три сяку, и сложить в поленницу такой-то высоты и ширины.
Вот парни дрова рубят, девушки в поленницы складывают. У Канэкити топор в руках так и летает.
В полдень настало время обеда. Канэкити всем на удивление сложил целый ряд поленниц вдвое выше положенного. Словом, поработал за восьмерых.
Из местной управы привезли большущий ящик с вареным рисом и три бочонка неочищенного сакэ. Тут люди на еду навалились, все съели и выпили, а потом хором начали просить:
— Канэкити, поиграй нам на дудочке!
Сел Канэкити на пень и заиграл на своей бамбуковой дудочке. После сытного обеда и щедрой выпивки в сон клонит. Все уснули до единого. Очнулся от дремоты один парень, поглядел и громко ахнул: «Ва-а!» И было от чего, скажу вам.
Кругом собралось зверья видимо-невидимо. Кого только не было: малые и большие змеи, мыши, белки, зайцы, лисицы, обезьяны, волки, медведи. Не шелохнутся, слушают дудочку как зачарованные.
Увидели люди, что они в кольце зверей, обомлели от страха. Змей тут больше, чем дров в поленницах. Медведей и то не один десяток. А Канэкити знай себе играет на дудочке. Позабылся, и нипочем ему, что вокруг творится.
Но вот засверкали звезды, и лишь тогда звери стали потихоньку разбредаться. Вот диво: не дерутся между собой, не нападают друг на друга! Ушли, будто растаяли. Еле опомнились люди, слова выговорить не могут. Взвалили они вязанки дров себе на спины и понесли к сельской управе.
А там ужик готов. Но не оправились еще парни и девушки от испуга, кусок в горло не идет. Вышел к ним староста Гэнрокуро, стал расспрашивать, что приключилось. А выслушав, призадумался и позвал Канэкити:
— Есть у меня к тебе просьба.
Надо сказать, что в то время сельчане боялись ходить ночью мимо Камышовой заводи на реке Кария. Повадился там пугать людей оборотень — огромный, с бочку величиной. Выскочит из кустов и дорогу загородит. Худа он не делал, но поневоле страху наберешься.
— Говорят, ты сегодня своей дудочкой выманил всех зверей из чащи, — сказал староста Гэнрокуро. — Пойдем со мной к этой Камышовой заводи. Может, приманит оборотня твоя дудочка.
Само собой, Канэкити не отказал: надо же помочь людям. Глубокой ночью стали они вдвоем пробираться сквозь густые заросли травы к заводи. Наконец Гэнрокуро остановился:
— Здесь, на этом самом месте, оборотень стращает прохожих. Начинай!
Дал он флейтисту острый меч. Одной рукой сжимает Канэкити меч, в другой держит дудочку. Играет и в темноту зорко всматривается.