В середине шестой луны прошедшего первого года Тэнгё[35] Садамори отбыл из столицы, а Масакадо, хоть и подтверждена была вина его, затаил в душе измену и замыслил беззакония.
Как раз к тому времени, в начале шестой луны, Скэ-но Ёсиканэ почил в мире. Садамори пребывал в печали об усопшем, когда Тайра-но Корэсукэ-но асон, правитель земли Муцу, направлявшийся к месту службы, по Горной дороге прибыл в управу земли Симоцукэ.
Садамори был знаком с правителем, и, намереваясь вместе с ним пойти в край Осю, он испросил у него разрешения. Воспоследовал ответ: «Буду весьма польщён!» И когда Садамори стал собираться в дорогу, вновь искавший случая напасть Масакадо собрал войско и рыскал в горах, высматривал следы в долинах. По милости Неба Садамори удалось умчаться, подобно ветру, улететь, подобно облаку. Правитель же, опечаленный тем, как повернулось дело, отбыл в свою землю без Садамори.
Для Садамори поутру горы были домом, ввечеру камень был ему изголовьем. Положение его было всё опаснее, думы о нежданном нападении всё тревожнее. Скитаясь, не решался он покинуть землю Хитати, скрываясь, не мог покинуть горы. Взывая к Небу, сетовал он на тягости, припадая к земле, молил о защите. И грустно было ему, и больно. Не мила ему уж и жизнь — да куда деваться. Птица закричит — уж не голоса ли вражеского войска? Трава колыхнётся — уж не неприятельские ли лазутчики? Так в стенаниях влачил он месяцы, в горестях проводил дни. Однако же проходил день за днём, а шума битвы всё не слыхать, и наконец он смог успокоиться.
Во второй луне восьмого года Дзёхэй[36] наместник правителя земли Мусаси Окиё-но Оокими и Скэ-но Минамото-но Цунэмото сражались с управляющим уезда Адати судьёй Мусаси-но Такэсибой. Говорили, что наместник был несправедлив, а управляющий уезда сражался за правое дело. Говорят, вот как вышло. Такэсиба многие годы исправно нёс службу, его хвалили и нареканий не было. По всей земле Мусаси говорили о том, как хорошо он управляет вверенным ему уездом, заботясь о благе народа. Издавна земельная управа не взыскивала недоимок с уезда, и нигде в уезде не наказывали за опоздание с выплатой налогов. Однако же этот наместник Оокими вторгся в уезд ещё до того, как сам правитель прибыл к месту службы.
Такэсиба указал ему, что не было случая в этой земле, чтобы наместник приезжал в уезд прежде правителя. Оокими же усмотрел в этом непочтительность и самовольно ворвался в уезд с войсками. Такэсиба, устрашённый действиями наместника, скрылся в горах и долах. А Оокими, как и задумал, напав на дома Такэсибы и родичей его, обыскал их и ограбил, остальные же дома опечатал и с тем удалился.
Если же посмотреть на деяния этих наместника Оокими и Скэ-но Минамото-но Цунэмото, то высшие у них творили произвол по примеру Чжун Хэ[37] (в летописи «Хуаян го чжи» говорится, что Чжун Хэ, будучи тай-шоу[38], устанавливал непомерные подати, был жаден до богатства и обирал страну), а у низших было сердце лесных разбойников. Высшие — Оокими и Скэ — подобны были палочкам для еды, что тщательно отделяют кости и отбирают жирные куски, низшие же были что муравьи, так и норовили запустить руки в чужое добро, украсть, спрятать и стащить.
И так земля Мусаси опустела, что, казалось, землепашцев там совсем не останется. Тогда писари и прочие мелкие чиновники, вдохновлённые поветрием из Этиго[39], сложили запись в одном свитке о неправедном правлении и подбросили его к управе. Об этом стало известно всем в уездах этой земли.
Такэсиба уже давно управлял своим уездом, но нареканий на его правление не было. Составил он прошение о возвращении похищенного частного имущества и послал в управу. Однако же те не только не исправили содеянного, а стали усиленно готовиться к битве. В то время Масакадо, прослышав об этом, известил своих воинов, сказав:
— Этот Такэсиба нам не родич. И тот наместник — тоже не из родичей наших братьев. Однако, дабы пресечь меж ними смуту, надлежит нам направиться в Мусаси.
И в скором времени, возглавив своё войско, прибыл к долине, где скрывался Такэсиба. Такэсиба сказал ему:
— Тот наместник, а с ним и Скэ, собрали войска, взяли жён и детей и поднялись на гору Саяки, что в уезде Хики.
Масакадо и Такэсиба двинулись тогда к земельной управе, а наместник Окиё-но Оокими тоже повёл войско к управе в надежде добраться до неё первым. А Скэ-но Цунэмото не покидал горного убежища. Масакадо встал между Окиё-но Оокими и Такэсибой и заставил каждого выпить по нескольку чарок, дабы примирить их.
37
Чиновник времён Поздней Хань; на должности управляющего уездом Хэнань прославился своим деспотическим правлением.