— Ты пьешь пиво? — изумился американец. — Но, я читал, в Англии женщине неприлично пить пиво.
— Если пиво не «гиннес». — Энн пожала плечами, а рыжие кудряшки подпрыгнули и соскочили на лоб. Она запрокинула голову и хлебнула из кружки. — Это английская классика.
Пол втянул в себя воздух и тоже приложился к «гиннесу». Он пил большими глотками, кадык двигался вверх-вниз так быстро, будто его кто-то подгонял.
— Сейчас это уже в прошлом, ты читал старые книги, Пол, англичанки давно пьют пиво, — добавила Энн, отставляя пустую кружку. — И совершенно спокойно заходят в паб.
Потом она показывала парню знаменитый Оксфорд, в котором в этот самый день проходили гонки на каноэ, Энн болела за команду своего курса. А когда команда выиграла, она чувствовала себя так, будто сама махала веслами, устремляясь к заветному финишу.
Американец оказался сыном крупного издателя и выпускал у себя в университете газету. Он попросил Энн написать заметку про эти гонки. У Пола был дальний прицел, и он решил зацепить сердце холодной англичанки вот так: напечатать заметку, прислать ей такой гонорар, которого хватило бы на поездку в Америку. Если спросить, зачем ему это надо, Пол бы не ответил, но ему очень хотелось увидеть ее у себя.
— Энн, когда ты приедешь в Америку, я покажу тебе наши пивные бары. Мы не запрещаем девушкам пить пиво, в Америке вообще никому и ничто не запрещено, — с жаром рассказывал он. — Я хочу, чтобы ты приехала.
Она кивала, глядя на него с легким сомнением. Энн велела себе подождать и не говорить «нет». В душе ее что-то шевельнулось — американский парень явился из другого мира, и уехать к нему за океан значило надежно отгородиться от прошлого. От себя прошлой, разве нет? — спрашивала себя Энн Сталлард, к этому времени познавшая все, что многим другим не дано познать за всю добропорядочную жизнь.
Она написала про гонки, как просил Пол, и принесла папку со своим репортажем к самолету.
— Если понравится, — сказала Энн, вручая Полу папку, — печатай. Если нет — порви и выброси в корзину.
Он прижал папку к груди.
— Жди от меня сигнала! — крикнул Пол, торопясь на посадку в самолет. Потом внезапно вернулся, чмокнул Энн в щеку и растворился в толпе пассажиров.
Она стояла, оглушенная неожиданным поцелуем, прикрыв щеку рукой. Сердце билось быстро и сладостно, и не столько от поцелуя, сколько от осознания того, что Пол принял ее за невинную девушку.
Он не прислал газету с ее репортажем. Не прислал и гонорара. Энн вообще больше ничего не слышала о Поле.
Почему она помнила всю жизнь эту встречу, Пола Джексона? Все очень просто, как-то призналась себе Энн, он увидел во мне чистую, юную девушку, не заметил и следа той, которую Тревор Макхикни вытащил из амстердамского борделя.
Но однажды Энн испытала настоящее потрясение, узнав, кто издатель Зигни. Неужели тот самый светловолосый Пол Джексон, с которым она познакомилась в Оксфорде? Она ничего не сказала Зигни, ни о чем не спросила. Но справки навела. И отныне следила за ним и за его делами, объясняя собственное любопытство интересами Зигни.
Я должна знать, говорила себе Энн, насколько надежно это издательство и честно ли ведет свои дела.
Глава одиннадцатая
Зеленый свет сада
Зигни вернулась после катания на горных лыжах в Испании с таким чувством, будто не только легкие заполнились свежестью, но и каждая клеточка тела. Длительный полет с горного склона по трассе позволял ощутить владение собственным телом, свою силу и уверенность. Ведь нельзя упасть на такой трассе, надо непременно устоять — или ты калека. И она может устоять! В желто-золотистом лыжном костюме, обтягивающем ее точно вторая кожа, в зеленых перчатках, Зигни походила на подснежник, внезапно проклюнувшийся под солнцем. Конечно, ее нельзя было не заметить.
И ее заметили…
Сейчас, расположившись возле любимого камина в доме в Арвике и подкидывая поленце за поленцем, Зигни мыслями уносилась в горы Испании. Там, на горнолыжном курорте в Сьерра-Неваде, на самой вершине спуска Зигни познакомилась с Тревором Макхикни из Ирландии. С каштановой густой шевелюрой, на которой, казалось, не способна удержаться ни одна шапочка — ни вязаная, ни сшитая, — этот мужчина, похоже, поставил перед собой задачу, и как оказалось — невозможную, заполучить Зигни.
Он готов был кататься с гор с утра до ночи, чтобы лишить ее сил и воспользоваться слабостью. Но упрямая шведка стояла на ногах и не падала к нему в объятия.
— Тревор, — смеялась она, — я знаю, чего ты хочешь! Однако у меня есть уже привязанность, привязанность сердца. Поэтому я согласна выпить с тобой пива и съесть жареную сосиску с капустой на самой вершине горы.