План уже давно начали воплощать в жизнь. Действительно, за последние десять-пятнадцать лет небоскребов-универсалов на поверхности заметно прибавилось, но до города будущего было явно еще далеко. Вероятно, и в Роппонги-хиллз тоже имелись многочисленные подземные этажи, но для публики пока доступны были только три подземных яруса с парковкой и ресторанными отсеками.
При всей видимой прозрачности своих стеклобетонных помещений Роппонги-хиллз давал немало возможностей для интимного общения вдали от посторонних глаз. Заехав сюда на машине, можно было, не привлекая лишнего внимания, подняться на лифте и нырнуть в дверцу кафе, где гостя окутывал приятный полумрак, пропитанный легким ароматом цветочного дезодоранта. Мияма обычно пользовался услугами такси, поскольку водить машину так и не научился. Несколько раз пробовал, но, увы, ничего не вышло. Стоило ему сесть за руль, как сердце начинало бешено колотиться, охваченное безотчетным ужасом. Другое дело – такси. Оно всегда внушает доверие. Вот и сейчас таксист благополучно высадил его ровно в двенадцать на высоком пандусе прямо перед входом и укатил, а через две минуты профессор уже сидел за своим постоянным столиком в углу. Интересно, на чем добирается господин Рюмин?..
Наконец дверь в очередной раз скользнула влево, пропуская рослого, дородного, брылястого мужчину европейской наружности с аккуратно расчесанными на пробор рыжеватыми волосами и слегка расплющенном посередине носом, что придавало ему сходство с боксером-профессионалом, давно забросившим спорт. Несмотря на жару новый посетитель был в серой пиджачной паре и при туго затянутом темном галстуке. Направившись строевым шагом к дальнему столику, где его поджидал Мияма, иностранец резко остановился, чуть прищелкнув каблуками, и склонил голову в легком шутливом поклоне. Мияме сразу же пришел на ум Шервинский из фильма «Белая гвардия», который он только вчера показывал студентам.
– Приветствую вас, профессор! – бодро, по-военному поздоровался Рюмин, расплываясь в радостной бесконечной улыбке. – Прошу простить за опоздание. Сами знаете, жизнь наша – сплошная суета. Одним словом, сансара.
– Добро пожаловали, Ростислав Михайлович, – кисло улыбнулся в ответ Мияма. – А я уже начал беспокоиться. Вы обычно так пуктуальны. На вас просто часы можно переставлять!
– Да, точность – вежливость королей, дорогой профессор, но я-то еще не король, – хохотнул Рюмин, довольный своей остротой, и, не дожидаясь приглашения, уселся за столик. – Дела, дела… А вы, как я погляжу, уже отдыхаете. Что ж, давайте покушаем. Фирма угощает!
Взмахом руки он подозвал официанта, заказал кружку «Эбису» и принялся с озабоченным видом изучать цветную брошюру меню.
– Мне как всегда, – сказал Мияма, прихлебывая пиво, – большую тарелочку куси мориавасэ[1].
– Ну ассорти, так ассорти, – согласился Рюмин, – меня тоже устраивает. Главное, легко и питательно.
Он расслабил узел галстука, стащил, не вставая, пиджак и повесил на соседний стул. На рубашке с длинным рукавом под мышками, а также на груди и на припухлом животе расплывались обширные пятна пота. Такие же разводы, вероятно, были и на спине. Капли пота обильно стекали по его лицу и падали на краешек скатерти. Официант принес горячую влажную махровую салфетку сибори. Рюмин деловито принялся обтирать лоб, щеки, шею, уши и, наконец, руки. Закончив, он бросил скомканную салфетку на плетеный бамбуковый подносик и жадно отхлебнул из бокала. Пена осела на верхней губе.
Мияма молча наблюдал. Что взять с рыжего варвара? Не учить же его манерам – поздновато. Атташе по культуре мог бы давно уже сам всему научиться. Но не дано, так не дано… У русских есть какая-то подходящая пословица на эту тему: «За не именем херболайфа пишем просто…» Нет, не так. Ох, уж эта идиоматика!
Они знакомы с Рюминым уже третий год. Можно сказать, близко знакомы. Встречаются дважды в месяц в «Кусинобо», едят куриные окорочка или каракатицу в кляре, пьют пиво и беседуют. В основном о новостях в японском академическом мире, об университетской реформе, о приоритетных направлениях в Министерстве образования и науки, о строительстве научных и информационных центров, о перемещениях в руководстве. Рюмину всё интересно. Говорит, что как атташе по культуре он все это должен знать. Для улучшения сотрудничества между нашими странами. Почему бы и нет? Тем более, что его организация за эту болтовню еще и благодарит материально. Раз в месяц из портфеля Рюмина появляется плотный запечатанный конверт, а в нем двадцать банкнот по десять тысяч йен – так сказать, на проезд. Немного, но на проезд достаточно. И должность у него, в общем-то, не официозная, не совсем посольская. Он представляет чудесную общественную организацию Росвоскооперация, которая налаживает связи с друзьями России на Дальнем Востоке. А также с некоторыми соотечественниками за рубежом.