На другом полюсе — красноречивая оценка земельной политики Нобунага, данная Вакита Осаму. Он считает общий экономический рост в стране одной из важнейших движущих сил всего периода Сэнгоку, когда набравшие силу даймё, подобные Ода из Овари, стали вести вооруженную борьбу за расширение владений и власть. Осваивались новые земли, внедрялись новые технологии сельскохозяйственного производства, позволившие собирать урожай два раза в год, а благодаря быстрому росту товарооборота местные деревенские рынки превращались в крупные торговые центры. Вакита утверждает, что главной целью гражданской администрации и даймё эпохи Сэнгоку, и, в частности, «Нобунага как восходящего гегемона государственного масштаба, было установить постоянный контроль над производительными силами деревни». Даймё нуждались в информации, чтобы утвердить свою власть в провинциях и оптимизировать использование рабочей силы. Для них это было особенно важно потому, что сельские общины традиционно стремились к автономии.
Приказав провинциальным землевладельцам предоставить своим агентам «отчеты о земельном налоге», Нобунага собрал информацию об их земельных владениях. Работа, проведенная им в провинции Ямато в 1580 году, — единственная, о которой до нас дошли более-менее подробные сведения. В ноябре этого года все землевладельцы провинции — храмы, святилища и даймё — были вынуждены представить клятвы, в которых указывались размеры их владений, сведения по налогам и имена землепашцев. После того, как агенты Нобунага собрали и утвердили эти документы, Нобунага предоставил земли «в удел» их владельцам. Нобунага провозгласил свое верховное право на все земли, которые находятся на охваченных подсчетом территория; по словам Вакита, «кадастровые реестры и отчеты о земельном налоге составили ту документальную базу, которая стала основой власти Ода Нобунага в провинции»[486].
Система власти Нобунага в провинциях получила название «полное владение» (итиэн тигё или иссики сихай). В основе своей она была идентична тем административным и хозяйственным полномочиям, которые имели в своих владениях даймё эпохи Сэнгоку. Она включала «право на передачу уделов, командование войсками, проведение политики и осуществление судебных функций». Нобунага передал эти права своим ведущим вассалам, ставшим впоследствии губернаторами провинций. Однако проводимая им политика не затронула очень сложные земельные отношения и налоговые обязательства, существовавшие в стране со средневековья. Эта система позволяла нескольким людям кормиться с одного участка земли. Также при ней хозяин одного участка мог быть арендатором другого. Более того, вся эта сложная система взаимных обязанностей и платежей существовала в разных провинциях и никогда не распространялась в общегосударственном масштабе. Например, на территории нынешнего города Нагоя налоги платились деньгами, а в провинциях вокруг Киото — рисом. Другими словами, продолжали существовать прежние, старые формы земельных отношений. Вакита заключает, что Нобунага, по сути, применил в масштабах всей страны земельную политику, которую даймё проводили только в своих владениях. Однако ее было еще недостаточно для реформирования старого феодального уклада страны.
По утверждению Вакита, именно Тоётоми Хидэёси провел «землемерные работы по всей стране, разделил воинское и крестьянское сословия и утвердил земельную систему кокудака», создав тем самым в Японии «новую сельскохозяйственную администрацию». Введя кокудака, Хидэёси сумел покончить с многочисленными хитросплетениями взаимно противоречащих земельных прав и требований. В отличие от Нобунага, Хидэёси не удовлетворился получением от землевладельцев отчетов о земельном налоге. Он решил провести землемерную съемку в государственном масштабе, известную историкам как Тайко кэнти. Во все провинции Хидэёси направил инспекторов (кэнти бугё) для того, чтобы организовать работу на местах. Впервые она была опробована в 1582 году в провинции Ямато и затянулась до конца десятилетия. Документы, полученные в результате работ, содержали полную информацию о расположении полей, их качестве, использовании, площади и примерной производительности. Определение потенциального дохода, вместо обычного налогового бремени, стало революционной отличительной чертой кэнти. Объем дохода по каждой деревне суммировался, пересчитывался на основе одинаковых критериев в коку, складывался для того, чтобы высчитать кокудака, «общий доход». Одновременно с проведением землемерных работ произошло разделение на сословия крестьян и воинов. Первые, теперь четко обозначенные в качестве таковых, жили на земле и возделывали ее. Каждый участок был зарегистрирован на имя крестьянина (хякусё), который теперь становился его держателем.
486
Wakita Osamu, «The Social and Economie Consequences of Unification», в The Cambridge History of Japan, IV, Early Modern Japan, 100–108.