Наступление, возглавляемое сыном Нобунага Нобутада, развивалось успешно: сопротивления практически не было, поскольку военная организация Такэда распалась, и происходило массовое дезертирство вассалов. Клан Такэда, так долго гордившийся своими рыцарскими традициями, оказался настолько слабым, что рухнул от первого толчка. Через три недели после вторжения на территорию Такэда войск Нобутада Нобунага сам выступил из Адзути в провинции Каи и Синано. «На самом деле, — рассуждал он, находясь в пути, — мне нет никакого смысла участвовать в этой кампании. Но я давно хотел увидеть Канто, и сейчас представилась хорошая возможность. Что касается Сиро [Такэда Кацуёри], то он утратил славу предков»[530]. Судя по тону высказывания, беспорядочное бегство Такэда не давало Нобунага ощущения реальной победы. Он очень хотел нанести смертельный удар самому Кацуёри, о чем можно судить по его словам, сказанным Кавадзири Хидэтака: «Я хочу лично прибыть с большой армией в земли Сиро. До этого момента непрерывно следите за ним и наступайте без промедления»[531]. Однако к тому времени, как на сцене появился Нобунага, Кацуёри был уже мертв несколько дней. Кампания против дома Такэда в марте-апреле 1582 года оказалась настолько успешной, что Нобунага испытывал смешанные чувства. В конечном счете, он был просто разочарован слабостью противника.
С другой стороны, Нобунага был чрезвычайно доволен действиями своего сына и даже подумывал о том, чтобы уступить ему свое место. Нобунага оставался в завоеванных провинциях в течение примерно месяца и, в связи с отсутствием крупных военных задач исключая короткие экспедиции, имел достаточно времени для отдыха и развлечений. Он посетил гору Фудзи и с триумфом вернулся в Адзути, избрав для возвращения дорогу вдоль морского побережья через провинции Суруга и Тотоми. Сразу же по возвращении из Канто Нобунага приступил к подготовке одновременного вторжения в Тюгоку и Сикоку. В этом отношении 10-й год правления под девизом Тэнсё (1582) должен был оказаться для него чрезвычайно богатым на события. Однако подготовка к новым кампаниях в конечном счете приведет к так называемому «инциденту Хоннодзи», в ходе которого Нобунага будет убит тем самым своим военачальником, которому он приказал напасть на Мори. Таким образом, то, что должно было стать звездным часом Нобунага, в действительности оказалось его последним часом.
Инцидент Хоннодзи
13 мая 1582 года Нобунага вернулся в Адзути из военного похода против Такэда. Последующие примерно сорок дней стали свидетелями бурной политическом и военной деятельности, которая оборвалась в храме Хоннодзи в Киото. Сразу же после возвращения из Канто Нобунага приступил к подготовке нападения на Сикоку, следующую цель своей завоевательной политики. Главнокомандующим войсками должен был стать Нобутака, третий сын Нобунага, и трофеи были поделены еще до того, как первый солдат ступил на остров Сикоку. Нобунага предполагал, что кампания на Сикоку окажется легкой прогулкой, и еще до завоевания распределил четыре провинции острова в качестве наград, «словно он был уже хозяином всей Японии»[532]. Нобунага уже пообещал провинцию Сану- ки своему сыну Нобутака, а другую провинцию, Ава, — Миёси Ясунага. «Судьбу двух оставшихся провинций», Иё и Тоса, Нобунага должен был решить «по прибытию в Авадзи»[533]. Однако в действительности все оказалось не так просто.
Императорский двор, наконец, осознал, что и он должен как-то отреагировать на военные успехи Нобунага на востоке. 17 мая 1582 года было решено отправить посланников в Адзути и предложить Нобунага наивысшие посты: дайдзё дайдзин (первый министр) и канбаку (канцлер), или сёгун. Представители двора прибыли в Адзути 25 мая, где главный из них, Кадзюдзи Харутоё, так изложил цель их визита: «Завоевание Канто стало великолепным достижением, поэтому было решено сделать [Нобунага] сёгуном». Несмотря на такое вступление, Нобунага дал им аудиенцию лишь спустя два дня, на которой стороны лишь обменялись любезностями и не обсуждали главный вопрос. Заявление Харутоё свидетельствует, что для двора предпочтительнее всего было бы назначить Нобунага сёгуном[534]. Менее понятны мотивы, которыми руководствовался Нобунага, уклоняясь от ответа. По-видимому, он был настолько уверен в своих силах, что не видел необходимости в принятии быстрого решения. Предложение императорского двора стало вершиной его политической карьеры. И то, что он мог себе позволить с подобным безразличием воспринимать такое предложение, лишь повышало его статус. Вопрос, возникающий в связи с отказом Нобунага принять самую высокую в японской политической системе должность, заключается в том, намеревался ли он в действительности покончить с обоими источниками легитимной власти в стране: императорской и сёгунской. К сожалению, мы не можем делать какие-либо определенные выводы относительно подлинных намерений Нобунага — их он унес с собой в могилу.
530
Там же, II, 690–692, doc. по. 976: Нобунага господину Сибата Сюри но Сукэ [Кацуиэ], датировано 8-м днем третьего месяца десятого года Тэнсё.
533
Nobunaga monjo, II, 764–765, doc. no. 1052: Нобунага Канбэ Санситиpo (Ода Нобутака), датировано 7-м днем пятого месяца десятого года Тэнсё.
534
«Tensho junen natsu-ki», записи под 25-м днем четвертого месяца и 4-м днем рятого месяца десятого года Тэнсё; транскрипция дана в: Tachibana Kyoko) «Nobunaga е no sanshoku suinin ni tsuite», в Rekishi hyoron 497: 61–62 (1991). Ивасава Ёсихико установил («Honnoji no hen shui: Nichinichi-ki shoshu Tensho junen nats-ki nit suite», в Rekishi chiri 91.4: 213–224 (1968)), что «Tensho junen natsu-ki» является фрагментом из дневника Кадзюдзи Харутоё. Английский перевод взят из Fujiki and Elison, 181.