Историки считают ключевыми словами данного документа «тэнка» и «тэнка но ги». Тэнка обычно переводится как «государство» и часто интерпретируется как идеологическое основание права Нобунага на управление. Согласно Асао Наохиро, «осознавая себя воплощением государства, он (Нобунага) чувствовал себя призванным изменить старее порядки»[125]. Фудзики и Элисон называли отождествление Нобунага с тэнка «умным политическим ходом»[126]. Однако остается без ответа главный, по нашему мнению, вопрос: действительно ли этот ход угрожал традиционному японскому государственному строю конца эпохи Сэнгоку?
В XVI столетии слово «тэнка» имело несколько значений. Один из свидетелей этой эпохи иезуит Алессандро Валиньяно (1536–1606) географически отождествлял тэнка с Киото и окружающими его «пятью домашними провинциями» (гокинай): Ямасиро, Ямато, Идзуми, Кавати и Сэтцу. В политическом смысле Валиньяно приравнивал его к японскому «государству». «Словарь японского языка», составленный в то время, дает также определяет тэнка как «государственный строй, или государство»[127]. С самого начала японской письменной истории фраза «тэнка — амэ но сита» в ее архаическом прочтении связывалась с местом, где, и с территорией, над которой осуществлялась власть императора. К XIV столетию слово «тэнка» использовалось «для обозначения политической власти, которой наделялись сёгуны Асикага», что возвращает нас назад, к основателю предыдущего сёгуната Камакура Минамото но Ёритомо (1147–1199)[128]. Из всего вышеприведенного следует, что политическое понятие тэнка сложилось задолго до времени Нобунага.
Все это не может не навести нас на мысль, что Нобунага действительно представлял себе тэнка и свою роль в нем в качестве некоего «универсального миропорядка под его собственным покровительством»[129]. Во-первых, использование Нобунага слова «тэнка» имеет оттенки значения «Киото и окрестности». Он даже придумал такую фразу: «Ради Киото и Нобунага», в которой вместо Киото использовалось слово тэнка[130]. Во-вторых, Нобунага говорил тэнка но ги, подразумевая тем самым «дела государства». Приведенные выше слова из «Капитуляций» 1570 года очень известны. Однако статья 5 документа свидетельствует, что, по мнению Нобунага, император и сёгун занимают главное положение в системе государства, в противном случае не было бы причинной связи между заботами сёгуна об императорском дворе и миром в государстве. Уже с древних времен в Японии существовала прочная взаимосвязь между политическим понятием тэнка и Киото как местом нахождения центрального правительства, откуда управлялось государство. В 1570 году Нобунага писал Мори Мотонари (1479–1571): «Когда я находился в Киото, я взял заложников от всех даймё Кинай. Когда положение дел в стране нормализовалось, я вернулся в Гифу в середине пятого месяца»[131]. Японская хроника «Синтё-ко ки» сообщает также, что Нобунага был вынужден находиться в Киото «для приведения в порядок государственных дел». Находясь в Гифу или Адзути, он никогда этим не занимался[132].
Таким образом, если тэнка Нобунага понимается как «государство», а не как «сфера его власти», ничего революционного в этом, по-видимому, нет. В таком случае термин этот обозначает порядок, возглавляемый императором и эффективно поддерживаемый военным лидером. Отождествляя самого себя с государством, Нобунага подрывал положение сёгуна Ёсиаки в качестве защитника государства и принимая его обязанности на себя. По сути, Нобунага определил свое место в традиционной иерархии государства в следующих знаменитых словах: «Тэнка но тамэ, Нобунага но тамэ», что означает «ради государства, ради Нобунага».
125
Asao Naohiro, «The Sixteenth-Century Unification», в The Cambridge History of Japan, IV, Early Modern Japan, ed. John Whitney Hall and James L. McClain. 80–81.
127
Alessandro Valignano SJ, Principio} Ch. 5, ms in Ajuda Library, Lisbon, Jesuitas na Asia-series, 49-IV-53, ff. 270v-276r; Vocabvlario, f. 254r.
128
Katsumata Kazuo and Martin Collcutt, «The Development of Sengoku Law», в Japan Before Tokugawa: Political Consolidation and Economic Growth, 1550 to 1650, ed. John Whitney Hall, Nagahara Keiji and Kozo Yamamura, 120.
130
Nobunaga monjo, I, 531–533, doc. no. 321: Нобунага господину Кобаякава Дзаэмон но Сукэ [Такакагэ], датировано 2-м днем пятого месяца третьего года Гэнки (1572).
Cp. Shincho-Ko ki, кн. 14: 340, запись под 28-м днем второго месяца девятого года Тэнсё, где Ота пишет, что Нобунага намеревался устроить военный парад в Киото (
131
Nobunaga monjo, I, 409–413, doc. no.245: Нобунага к Ёсида [Мори Мотонари], датировано 10-м днем седьмого месяца 1-го года Гэнки (1570).
132
Shincho-Ko hi, кн. 5: 133, запись под 19-м днем пятого месяца третьего года Гэнки (1572); кн. 6: 153; кн. 7: 169, запись под 5-м днем пятого месяца второго года Тэнсё (1574); кн. 8: 181, запись под 21-м днем четвертого месяца третьего года Тэнсё (1575); кн. 10: 221, 14-й день первого месяца пятого года Тэнсё (1577); кн. 10: 227, 12-й день седьмого месяца пятого года Тэнсё (1577); кн. 10: 233–234, запись под 3-м днем месяца пятого года Тэнсё (1578).