Замечание Окуно о том, что с безоговорочной сдачей Ёсиаки «военное правительство Муромати перестало существовать и de jure, и de facto», представляется, все-таки, преувеличением[211]. Многие бывшие высокопоставленные чиновники сёгуната были среди участников масштабного парада, устроенного Нобунага в Киото в марте 1581 года. Их присутствие весьма показательно, поскольку Нобунага устроил этот парад в честь своего несокрушимого режима, достигшего к тому времени всегосударственного размаха. Поэтому представляется гораздо более логичным видеть в Нобунага наследника Ёсиаки, под властью которого находились огромная армия и административный аппарат сёгуната. То, что сам Нобунага именно таким образом понимал свою роль, подтверждается его интерпретацией высылки Ёсиаки из столицы. Ёсиаки, по словам Нобунага, «изменил государству»[212]. Очевидно, Нобунага имел в виду, что сам он этого не делал, и потому взял на себя функции Ёсиаки.
Став к концу 1573 года крупнейшим военным лидером страны, Нобунага стремился обратить свою военную власть в политическую везде, где это только было возможно. Наиболее логичным выбором являлся императорский двор. Неудивительно поэтому, что после 1573 года мы наблюдаем очевидную интенсификацию отношений Нобунага с двором.
Глава пятая
Годы успеха
1574–1575
Монах-дипломат Анкокудзи Экэй записал в двенадцатом месяце первого года Тэнсё, наверное, наиболее беспокойного и сложного в жизни Нобунага года, следующее предсказание: «Эра Нобунага продлится еще от трех до пяти лет. Я предвижу, что где-нибудь в следующем году [2-й год правления под девизом Тэнсё, 1574] он станет придворным аристократом, но затем, как мне представляется, наступит крах»[213]. Экэй, который только что провел переговоры между Хидэёси и Ёсиаки, должен был быть хорошо инфорхмирован о последних изменениях в политике. Другие источники также подтверждают, что сразу после того, как Ёсиаки исчез с политической сцены, Нобунага начинает более пристально заниматься делами двора. Смена девиза правления произошла по просьбе Нобунага в августе 1573 года. А под 31 декабря 1573 года в дневнике одного из аристократов «Такатика-ко ки» имеется следующая запись: «Ода Дандзё но Дзё [Нобунага] неоднократно предлагал организовать церемонию отречения для его величества». Дальнейшие консультации на этот счет между Нобунага и представителями императора (среди которых был и автор дневника «Такатика-ко ки» Накаяма Такатика), имели место в тот же день. Очевидно, Нобунага «с благодарностью» принял известия о реакции императора на эту инициативу. Однако он решил «устроить [все] в начале следующей весны, поскольку этот год уже заканчивается»[214].
Нам неизвестно, почему отречение императора Огимати так и не произошло будущей весной, да и вообще вплоть до времени Хидэёси. Однако предложение Нобунага, видимо, задало тон всей его последующей политической карьере, в которой контакты с императорским двором учащались год от года и приобретали все более символическое значение с каждой новой фазой войны за объединение страны. Еще в 1570 году Нобунага предупреждал Ёсиаки «никогда не пренебрегать делами императорского двора». Нобунага дал это указание, поскольку «в государстве царил мир». В 1572 году Нобунага напомнил Ёсиаки о судьбе его предшественника Ёситэру, заявив, что «господин Когэнъин [сёгун Ёситэру] пренебрегал делами императорского двора и, как следствие, плохо кончил». В том же году Ёсиаки не предоставил двору необходимых средств на покрытие расходов на изменение девиза правления. Впоследствии Нобунага подверг сёгуна критике: «Поскольку это дело касается благосостояния государства, думаю, вы не можете пренебрегать вашими обязанностями».
Приведенные выше отрывки из писем Нобунага показывают, что он, безусловно, признавал важность императорского двора как легитимного и символического источника власти и что его заботило правильное и своевременное выполнение должных ритуалов при дворе. С удалением Ёсиаки из столицы Нобунага стал гегемоном государственного масштаба и в этом качестве волей-неволей был вынужден поддерживать отношения с императорским двором так, как он требовал от своего предшественника. В этом контексте факт участия и, порой, вмешательства в дела двора нельзя интерпретировать как желание продемонстрировать свою власть императору и придворной аристократии или заменить авторитет двора своим собственным. Скорее, для того, чтобы преуспеть в качестве гегемона государственного масштаба, Нобунага был вынужден стремиться представить дело в глазах общественного мнения таким образом, что его военные кампании совершаются с одобрения императора, и что именно благодаря ему двор процветает. Нобунага должен был понимать, что гегемон, который способен гарантировать безопасность двору, будет иметь и положение, и власть, а потому сможет утвердить мир в государстве.
211
Okuno, AshikagaYoshiaki, 218. В другой своей публикации, «Nobunaga to seii taishogun», в Kokugakuin zasshi 83: 2 (1982), Окуно Такахиро говорит о «государственном перевороте», осуществленном Нобунага против Есиаки. Мы полагаем, что такое название не совсем верно отражает суть происходившего.
212
Nobunaga monjo, I, 649–650, doc. no. 377: Ода Дандзё но Дзё Нобунага господину Мори Ума но Ками [Тэрумото], датировано 13-м днем седьмого месяца первого года Тэнсё.
213
Kikkawa-ke monjo, I, 549, doc. no. 610: Экэй господину Иноуэ Матаэмон но Дзё [Харутада] и господину Ямагата Этидзэн но Ками [Нарицугу], датировано 12-м днем двенадцатого месяца первого года Тэнсё.
214
«Takachika-Ko ki», 8-й день двенадцатого месяца первого года Тэнсё, взято из Dai nihon shiryo, ser. 10, XIX, 11–12. Как утверждают Фудзики и Элисон, предложение Нобунага означало «стремление заставить императора Огимати отречься от престола». Хотя они не исключают возможности того, что император (которому к тому времени исполнилось 56 лет) на самом деле хотел отречься, они, тем не менее, уверены в том, что «Нобунага принимал активное участие в этой драме, что он "настойчиво" (