В 1575 году основными объектами военных кампаний Нобунага были: Такэда Кацуёри на востоке, Хонгандзи в области Одзака и икки в провинции Этидзэн. Первая кампания в этом году началась 15 мая, когда Нобунага отбыл из Киото в 15-дневный поход против Исияма Хонгандзи и их местных союзников[234]. Ее незначительный масштаб позволяет предположить, что она имела целью лишь предотвратить нападение из Одзака, после чего Нобунага в течение всего года мог спокойно вести борьбу с главными врагами: кланом Такэда из Каи и икки из провинции Этидзэн.
13 апреля, перед выступлением на Одзака, Нобунага прибыл в столицу, пройдя дорогой через Оми, восстановленную по его приказу. Сразу же по прибытии Нобунага был вынужден заниматься делами двора и знати. «Канэми-кё ки» сообщает, что 14-го числа в покоях Нобунага в Дзисёин, храмовом сооружении Сёкокудзи, собралось «огромное множество придворных». Однако Мурай Садакацу, губернатор Киото и представитель Нобунага, заявил собравшимся, что сегодня Нобунага не принимает посетителей[235]. Нам неизвестно, стало ли это известие разочарованием для аристократии, но если да, то спустя десять дней Нобунага, безусловно, его смягчил, издав эдикт об отмене долговых обязательств (токусэй-рэй) для того, чтобы облегчить тяжелое финансовое положение знати. Это было весьма примечательное решение; любопытно, что им он защитил интересы той социальной группы, которая, по мнению некоторых историков, была абсолютно бесполезной для него. Очевидно, что Нобунага нуждался и в аристократии: они могли поспособствовать легитимации его положения.
Весной 1575 года Нобунага активно занимался вопросами двора. 30 апреля на территории храма Сёкокудзи по предложению Нобунага состоялась игра в мяч (кэмари) с участием знатных особ. Эта игра являлась распространенным времяпрепровождением аристократии с конца эпохи Хэйан, и весьма удивительно, что Нобунага, страстный охотник и болельщик сумо, проявил интерес к этой статичной и очень церемониальной игре. Однако занятия Нобунага «изысканными вещами» не следует рассматривать как чистую любовь к искусству. Чайная церемония или игра в мяч предоставляли отличную возможность для установления и укрепления связей в политических кругах, а также знакомства с людьми родом не из воинского сословия, как, например, с купцами в ходе чайной церемонии или аристократами во время игры в мяч. Эти занятия имели, скорее, социальную направленность. Вполне допустимым представляется установить взаимосвязь между спонсорством Нобунага, указом об отмене долгов и желанием аристократов сыграть в мяч по просьбе военного лидера.
Для нового правителя, подобного Нобунага, чрезвычайно важно было создать и поддерживать в окружающих впечатление о величественности и таинственности собственной персоны, и ничто не способствовало этому в такой степени, как встречи с аристократией. На них Нобунага и просто знакомился с разными представителями двора. В то время один из участвовавших в игре в мяч игроков, Асукай Масанори (1520–1594), служил специальным посланником наследного принца Санэхито при Нобунага. В период Муромати семья Асукай вообще славилась своими «мастерами мяча» благодаря поддержке ряда императоров и сёгунов Асикага. Вместо теперь уже бывших сёгунов покровительство Асукай стал оказывать и Нобунага, который однажды даже назвал самого себя «учеником Масанори по игре в мяч»[236]. Сложные и запутанные отношения клана Ода и императорского двора достигли кульминации 8 мая 1575 года, через восемь дней после игры в мяч и непосредственно перед выступлением Нобунага на Одзака. В этот день Нобунага выдал одну из своих приемных дочерей замуж за аристократа Нидзё Акидзанэ (1556–1619) — выбор был сделан весьма многообещающий, поскольку Акидзанэ оказался последним аристократом, занявшим пост канцлера, после чего обязанности канцлера принял Тоётоми Хидэёси[237].
«Синтё-ко ки» сообщает, что Нобунага «решал разные государственные дела» не только до, но и после военной экспедиции в Одзака, однако, несмотря на всю важность подобного заявления, никаких дальнейших разъяснений источник не дает[238]. В дневнике «Оюдоно но Уэ но никки», запечатлевшем повседневную жизнь двора, отмечается, что 30 мая, в день возвращения Нобунага из Одзака, к нему были отправлены с поздравлениями представительные делегации двора[239]:
Нобунага вернулся из Нижней [области Одзака]. Меч, посланный ему Его величеством, называется Уридзанэ. Кадзюдзи Дайнагон [Харумиги] говорит, что он стоит тысячу монет. Меч доставили посланцы императора Кадзюдзи Дайнагон и Канродзи Тюнагон [Цунэмото]. Наследный принц отправил Асукай Дайнагон [Масанори] с чернильным камнем и дощечкой для письма, изготовленными специально для Нобунага. Нобунага поблагодарил всех.
234
Shincho-Ko ki, кн. 8: 179, запись под 6-м днем четвертого месяца третьего года Тэнсё (1575). Согласно «Синтё-ко ки», Нобунага выставил против Одзака более 100 000 человек, включая войска из Кинай, Вакаса, Оми, Мино, Овари, Исэ, Танго, Танба, Харима, и даже из храма Нэгородзи в провинции Кии. Однако в двух других источниках — «Канэми-кё ки» и «Нобунори-кё ки» — говорится, что Нобунага покинул Киото в сопровождении «более чем 10 000 воинов». Даже если в Одзака к нему присоединились другие войска, все равно цифра в 100 000, которую дает Ота Пойти, является сильно преувеличенной, см. Kanemi-Kyo ki, I, 81, запись под 6-м днем четвертого месяца третьего года Тэнсё. Nobunori-Kyo ki цитирует Nobunaga monjo, II, 1.
236
Nobunaga monjo, II, 49–50, doc. no. 527: Нобунага господину Асукай Дайнагон [Масанори], датировано 5-м днем восьмого месяца третьего года Тэнсё. Окуно осторожно датирует письмо третьим годом Тэнсё, в котором Масанори был назначен на должность дайнагон.
237
Oyudono по Ue по nikki, VII, 172-3, запись под 28 днем третьего месяца третьего года Тэнсё.
См. также Watanabe Emiko, «Oda Nobunaga no sokujo ni tsuite», в Kokugakuin zasshi 89.11: 182–183 (1988).