12. Все живущие в городе, вне зависимости от того, являются они вассалами или ремесленниками, освобождаются от обычных семейных податей, в особенности те, кто живет здесь по приказу и получает жалованье от его светлости, а также ремесленники, работающие на него.
13. О торговле лошадьми: торговля лошадьми в данной провинции должна производится в Адзути.
Любой, кто нарушит эти запреты, будет неминуемо и жестоко наказан.
В пятый год правления под девизом Тэнсё (1577),
шестого месяца… дня.
Если бы не сухой отрывочный тон данного документа, его можно было бы принять за рекламный проспект агента по недвижимости. Нобунага превозносил свой город: жизнь в Адзути должна была стать справедливой и счастливой для всех.
Освобождением от податей и налогов Нобунага стремился привлечь население в Адзути (статьи 1, 3, 4, 9 и 12). Особенно благоприятные условия создавались для торговцев. Адзути был провозглашен территорией свободной торговли: на практике это означало, что все имели равные возможности и что существующие транспортные и торговые гильдии не будут монополизировать торговлю. Очевидно, что эти меры были нацелены на создание условий для свободного движения людей и товаров в Адзути. Путешествия в Японии XVI века были делом опасным и затратным, широко распространена была система застав, на которых взимали пошлины. В августе 1565 года Фройс писал, что путешествовать в Кинай, куда он прибыл с Кюсю в феврале того же года, «очень дорого» из-за пошлин, которые необходимо платить[317]. В ту пору путешественник, следующий из Нара через Киото в Акэти в провинции Мино должен был пересечь не менее восемнадцати застав. Два человека, несущие два бочонка с вином по этому пути, заплатили бы пошлин на сумму один кан и 496 мон, что очень много, принимая во внимание тот факт, что многие земельные владения, которые Нобунага раздавал своим сторонникам на раннем этапе карьеры, давали годовой доход примерно в двадцать кан. Неудивительно поэтому, что путешествующие торговцы порой брали штурмом новые заставы[318].
Даймё эпохи Сэнгоку обычно стремились убрать все преграды, мешающие движению товаров, чтобы дать толчок развитию торговли в своих владениях. Однако Нобунага стал первым, кто прибег к подобным мерам в столь значительном масштабе. Захватив в 1568 году Киото, «Нобунага положил конец взиманию податей на многочисленных заставах в провинциях, находившихся под его властью»[319]. Осаму утверждал, что слова «в провинциях, находившихся под его властью» относятся только к Мино и Овари, а не к Пяти домашним провинциям (Гокинай), однако есть определенные основания не согласиться с такой интерпретацией[320]. В своем письме от 28 сентября 1571 года Фройс сообщает, что Нобунага убрал все заставы на дороге из Сакай в Киото, чем вверг в большую печаль их прежних владельцев-аристократов[321]. Поэтому, по всей видимости, «провинции, находившиеся под властью Нобунага» включали не только Овари и Мино, но и Домашние провинции. Во всех вновь завоеванных землях Нобунага неизменно убирал все заградительные заставы. Например, в «Установлениях для провинции Этидзэн» (1575) говорится: «Все заставы были уничтожены во всех моих землях, то же должно быть сделано и в этой провинции»[322]. Вакита прав в том, что это была частичная, а не полная их отмена. Так, например, Семь застав в Киото, которыми владела знатная семья Ямасина, убрали только во времена Хидэёси. Кроме того, Нобунага не тронул большую часть застав, которые пополняли императорскую казну[323].
Отмена застав облегчила налоговое бремя населения страны. И хотя Нобунага не перенаправил средства в свой карман напрямую, косвенные выгоды для него были весьма существенны. Больший объем и более низкая цена перевозки товаров означали больший объем торговли, а чем больше объем торговли, тем быстрее становился экономический рост, благодаря которому Нобунага получал дополнительные средства на ведение войн со своими противниками. Кроме того, большинством застав владели могущественные монастыри или местные князья, то есть те, чью власть Нобунага более всего стремился ограничить. Нобунага пресек поток денежных поступлений всем тем, кто не подчинялся ему или не был назначен им. Однако реакция общества в целом на отмену заградительных барьеров оказалась решающей: выгода простых налогоплательщиков перевесила финансовые потери бывших владельцев. По свидетельству и Ота Гюити, и Фройса, отмена застав в целом была положительно встречена в стране[324].
318
Имаи говорит о высокой стоимости путешествий и о стихийных нападениях на заставы. В одном
321
Cartas, I, 313v, Фройс Антонио де Квадросу, архиепископу Индии, 28 сентября 1571 года, Мияко.
324
Cartas, И, 6lv, Фройс Генералу Ордена, 5 ноября 1582 года, Кутиноцу.
См. также Fróis, História, III, 330, и Shincho-Ko ki, кн. 4: 128–129.