За завтраком на следующее утро Старик был неспокоен и ворчал, но о деле не заговаривал. Тогда взяла с места в карьер я.
– А я считаю, ваш сын подал хорошую идейку. Мне сессию досрочно спихнуть – в удовольствие, только с преподами договориться, чтобы резину не тянули. Я бы за неделю справилась. Не знаю, правда, как вам вьетнамский климат. Не слишком большие перепады?
– Во Вьетнаме очень высокая влажность. Там палец порезать опасно – заживать будет месяц. А в Камбодже на побережье – жарко очень. Да и интересно на севере – в Сием Рипе, там великий Ангкор рядом. Но моря нет. И чуть в сторону от отеля отойди – очень уж грязно.
– А вы там везде были?!
– Юг Китая, острова, Лаос… – Старик улыбнулся. – В Лаосе такой кофе по-французски! Потом Вьетнам, Камбоджа – пришлось полазить по джунглям, изучал кое-что про военные действия американских войск. Бали, Ява, еще кое-где. С покойной супругой. – Теперь Старик делал вид, что равнодушен к теме.
– Вы свое согласие сыну даете? А на кого дом оставите? Кошек, собаку?
– Не торопитесь, Александра, и, кстати, пойду пса прогуляю.
– Далеко? В лес? Зонт возьмите!
– Дождя нет пока. Мы ненадолго.
Старик сунул было ногу в прогулочный башмак, но вывернул ее обратно, шагнул в тапках на веранду. Через пару минут в куртке с капюшоном и кирзовых сапогах вел уже Саба к калитке. Как они собираются друг без друга полгода жить? Пес крупно мерил широкими лапами мощенный плиткой двор, довольно гоняя светлым пером хвоста утяжеленный влагой воздух. День блек и печалился, а эти двое довольные уединением шли радоваться близости осиновой рощи. Саб будет как угорелый носиться кругами между деревьями, ломать тяжелым телом облысевший кустарник, валяться, шоркать спиной по мокрым остаткам травы и, веселясь не в меру, наскакивать всем ростом прыжка на хозяина, попадая в лицо горячей лохматой мордой. Потом они сделают обход старых и новых дач, двигаясь возвратной тропой мимо тоскующих оград и садов, что спрятали за ними голые и похудевшие свои тела. Деревья станут подглядывать за их дружбой и подслушивать их разговор. Разве можно покидать все это? Мне было страшно за Старика, но никогда не слыша его жалоб, я знала, как нехороши уже его суставы, как тяжел прямой позвоночник. Если бы не было крайней необходимости, сын не решился бы на такие резкие перемены. Значит, поедем.
Я не поднималась прежде в кабинет Старика. Делать уборку он у себя запрещал, утверждал, что сам всю жизнь справляется. Когда я шуршала в мансарде вокруг его всегда прикрытой двери, из-под ее тяжелой деревянной отчужденности часто тянулся аромат хорошего табака: Старик заядло курил трубку.
Я воспользовалась прогулкой друзей и вскрыла тайник.
Она хвасталась пряной красотой. Сливово мутнели густо подведенные глаза, курчавилась и лоснилась темная грива, пробитая красноватым колорированием, пухли ненакрашенные прикусанные губы, спело рыхлели глядящие в стороны под свободными одеждами, не сдержанные бельем обильные груди. Фотографий было несколько. В рамочках, небрежной стайкой они примостились на стеллаже с книгами. Вот ее рельефные икры через унизанные монистами сухие щиколотки прорастают излишне высокими и тонкими каблуками, усыпанная кольцами рука придерживает подобранные кверху, отодвинутые от глаз кудри. Вот она обернулась, приоткрыв неулыбчивые и влажные губы, демонстрируя короткую спину, узкую талию и широкие бедра, вот она в наклоне и опять глядя через плечо прямо в камеру, откровенничает пышностью своих ягодиц под тонким трикотажем восточных шальвар. Она была вульгарна. От нее веяло сладким и злым. Комната наполнилась духотой и влагой, медленно, шаровидно сопрягающимися в пульсациях. Ядовито потянуло слух: ударные смутно, издалека, жарко и затаенно. Развалилось сознание, как раздробленный в алых семенах гранат, проливающий соки. Рисунок, орнамент, подвижный и прихотливый перетек со стен на кожу, залоснился и принялся разъедать нежность поверхностей. Она двинулась ко мне голая только для того, чтобы стоя очень близко напротив, почти касаясь сосками моего платья тихо рассыпаться смехом. Маслянистым ручьем потекло время, радужно отразилось и расползлось в нем пространство.