– Его зовут Абрахам, и он стоит своего господина. Поверь мне, Али, нет человеческих существ ниже, чем сирийцы. – Андре криво усмехнулся и добавил: – Он продаст собственную мать, если решит, что заработает на этом, и воткнет тебе кинжал в спину, если ты сглупишь и повернешься к нему спиной.
Помассировав все еще горевшее плечо, Али подумала, что Хандрей совершенно прав в отношении сирийцев.
– Побыстрее найди Жо-Жана, – приказал Андре. – Расскажи ему, что тут у нас происходит. Он тоже не обрадуется, узнав про наших гостей.
– Они у нас задержатся?.. – спросила Али со вздохом.
– Не сомневаюсь. Но думаю, что ненадолго, если я правильно поведу себя. К сожалению, мне придется проявить вежливость. Ради моей работы, понимаешь? Этот Уэзли обижается по малейшему поводу и поэтому может создать множество проблем. – Андре уже зашагал к лагерю, потом вдруг остановился и, обернувшись к Али, сказал: – Пожалуйста, держись от них подальше. По возможности не попадайся им на глаза.
Направляясь к лагерю, Андре ругал себя за беспечность и легкомыслие. Ведь он должен был предвидеть, что Уэзли выследит его. Возможно, даже воспользуется своими старыми уловками… Этот человек жульнически окончил Оксфорд, а теперь жульничал и в науке, воруя понемногу у разных историков. Сюда же он, вне всяких сомнений, приехал вынюхивать… Наверняка решил выведать, что они тут с кузеном сумели сделать и описать. И, конечно же, хочет тиснуть все это в печати до того, как он, Андре, опубликует свою книгу о ликийцах.
И еще этот проклятый сириец!.. Андре ненавидел его от всей души. Как-то раз он увидел, как сириец отсек голову собаке только за то, что бедное животное имело несчастье задрать лапу и обмочить его бурнус. От одного вида этого человека Андре начинало мутить. Но, увы, выхода не было. «Так что придется делать хорошую мину при плохой игре», – со вздохом подумал Андре.
– Приветствую, Уэзли, – поздоровался он, отметив, что визитер уже по-хозяйски чувствовал себя за его рабочим столом. – Странно видеть тебя здесь. У тебя ко мне какое-то срочное дело?
– Какая приятная встреча, старина! – воскликнул барон. – Я привез послание от Британского музея. – Он сунул руку в карман. – Вот, поручено передать тебе…
Андре взял письмо. Интересно, Уэзли уже прочел его? Да, скорее всего. В письме же не было ничего срочного – просто лорд Амберсвилл сообщал последние новости. Все это вполне могло бы прийти со следующей почтой, в ноябре. Уэзли явно из кожи вон лез, уговаривая Амберсвилла передать письмо через него.
– Благодарю, – сухо сказал он.
– Ну, естественно!.. Беспредельная теплота и благодарность – как всегда! – Уэзли откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. – Итак, Бейнзбери, кто этот твой новый слуга? Слишком юн, тебе не кажется?
Андре проигнорировал вопрос.
– Вы, наверное, останетесь ненадолго?
– Да, на несколько дней. Я также воспользуюсь удобным случаем, чтобы дать отдых лошадям. Если ты не против, конечно. – Барон улыбнулся. – Мне так не хочется нарушать твое уединение. Кстати, где твой неизменный компаньон?
– Работает. – Андре пытался быть вежливым, хотя не очень-то получалось. – Надеюсь, ты меня извинишь, если я вернусь к своим занятиям. Можете установить свою палатку по соседству.
– Весьма любезно с твоей стороны, приятель. – Уэзли подал знак Абрахаму, стоявшему рядом с самодовольной улыбкой.
Андре же поспешно удалился. Он нисколько не сомневался в том, что следующие несколько дней превратятся в сущий ад.
Сидя в тени кустарника, Али наблюдала за людьми, приехавшими в лагерь. Этот лорд Уэзли был не таким уж отвратительным на вид. У него были белокурые волосы и светлые глаза, но они не отражали свет, как глаза Хандрея, которые в зависимости от настроения и обстоятельств приобретали разные оттенки – иногда становились бледно-голубыми или дымчатыми, иногда – темно-серыми, а иногда – почти серебристыми.
У Уэзли глаза были просто серые. Сам же он был ни высокий, ни маленький, ни толстый, ни худой – то есть какой-то совершенно невыразительный. Как еда без приправ.
Но в нем было нечто такое, что вызывало у нее беспокойство и порождало ощущение, что с этим человеком что-то не так. Казалось, Уэзли тайно готовился что-то предпринять против ее хозяина, хотя вроде бы выказывал к нему уважение. Да-да, этот барон Уэзли был себе на уме. И он явно что-то задумал…
И еще ей очень не нравилось, как Уэзли смотрел на Жожана. Смотрел так, как будто знал какой-то его секрет, который держал при себе.
Если бы Али знала английский, то попыталась бы подслушать, о чем он говорил со своим слугой, когда Хандрей и Жожан уходили. Впрочем, она, как и обещала, держалась от «гостей» подальше и старалась не попадаться им на глаза. Увы, это не помогало. Абрахам при любом удобном случае норовил ударить ее рукояткой кнута. Причем всегда делал это в такой момент, когда никого не было поблизости.