– Шутишь, наверное. Ладно, продолжай работу. А я пока все вымою. – Жо-Жан собрал тарелки и отправился с ними к ручью.
Андре занялся рукописью, но никак не мог отделаться от ощущения, что за ним следят. Внезапно он заметил краем глаза какое-то движение. А затем отчетливо увидел, как из кустов на краю поляны – там были сложены мешки с неразобранными вещами – протянулась маленькая смуглая рука. Не на шутку разозлившись – такая откровенная попытка воровства! – Андре поднялся и, стараясь не шуметь, зашел с другой стороны кустов. Он сумел увидеть лишь тощий зад в мешковатых шальварах и тонкие маленькие ноги в поношенных сандалиях.
Андре наклонился и схватился одной рукой за шальвары, а второй – за ворот мальчишеской рубашки. Еще секунда – и он вздернул воришку в воздух.
– И как это, по-твоему, называется? – спросил Андре на турецком.
Мальчишка глухо вскрикнул и отчаянно замолотил в воздухе руками и ногами. Андре бросил его на землю, и тот со всего размаху сел на задницу, резко выдохнув при ударе. В испуге глядя на Андре широко раскрытыми глазами, мальчишка закричал:
– Господин, я не хотел сделать ничего плохого!
– Да?.. А зачем тебе понадобился мой мешок?
– Нет-нет, мне не нужен ваш мешок! Я собирался подобрать то, что вы выкинули. – Он встал; его тщедушное тельце все тряслось.
Андре посмотрел туда, куда мальчишка указывал пальцем. Там, в дальнем конце зарослей кустарника, лежал большой ломоть хлеба, который он выбросил перед этим.
– Я не вор, – заявил мальчишка, вскинув подбородок. – Я подумал, что вы его не хотите.
Андре оглядел мальчугана с головы до ног. Одежда на нем была поношенной, и он производил впечатление сильно истощавшего. Темные глаза казались огромными на овальном лице с изящными чертами, а черные волосы были неровно подстрижены.
– Как тебя зовут? – спросил Андре сурово.
– Али, эфенди[1].
– Из какой ты деревни?
– У нас все умерли. От чумы.
Джозеф-Жан, услышавший шум, уже бежал вверх по склону с пистолетом наготове. Мальчик бросил на него полный тревоги взгляд и с мольбой протянул к нему руки.
– Убери пистолет, – приказал Андре. – Он безобиден. Это просто изголодавшийся ребенок.
Али сглотнул с облегчением, увидев, что Джозеф-Жан опустил оружие.
– Что ты делаешь один в горах? – спросил Андре. – Разве тебе не известно, что здесь опасно?
– Я иду с равнины Дембре, эфенди. Мне нужно попасть в Измир.
Андре в изумлении уставился на мальчишку.
– Ты пешком шел от Дембре?
– Да. А как же иначе? У меня ведь нет ни осла, ни лошади. Но я сначала шел через долины.
– Боже милостивый… – пробормотал Андре, удивляясь, что мальчишке удалось выжить на таком пути.
– Пожалуйста, эфенди, можно мне взять тот хлеб? Очень хочется есть… – сказал Али; его шатнуло от слабости.
Андре вздохнул и, подхватив ребенка на руки, бросил на Джозеф-Жана взгляд, полный смирения.
– И за что мне это? – Снова вздохнув, он понес Али к огню. – Почему такое всегда случается именно со мной? Принеси кувшин с водой, Жо-Жан, и запасное одеяло.
Андре ощупал лоб мальчика, чтобы узнать, есть ли у него жар, и с облегчением обнаружил, что нет; ему совершенно не хотелось контактировать с чумными. Окунув обрывок полотна в воду, он протер им лицо Али, а затем завернул мальчика в одеяло, которое подал Джозеф-Жан.
– Проклятье! Что же нам делать с этим истощенным ребенком? – спросил он у кузена. – Мы ведь не можем бросить его здесь, когда завтра свернем лагерь, верно?
– Конечно, не можем, – откликнулся Джозеф-Жан. – Заберем его с собой, и пусть он побудет при нас, пока мы не доберемся по крайней мере до Минары.
– Мне совершенно не хочется выступать в качестве сиделки при оборванце-турчонке, – с досадой заявил Андре.
– Понятное дело. Но я сомневаюсь, что он долго протянет в таких жутких условиях, если предоставить его самому себе, – заметил Джозеф-Жан.
– А как, по-твоему, мы должны поступить с ним, когда прибудем в Минару?
– Возможно, найдем какую-нибудь семью, которая возьмет его к себе.
Андре с сомнением покачал головой и пробормотал:
– Ладно, что-нибудь придумаем. Он настрадался от голода и холода и сильно истощен. Может, и до Минары не доживет…
Джозеф-Жан кивнул и тихо ответил:
– Знаешь, а ты, оказывается, не такой бессердечный, каким хочешь казаться. Можешь привести его в чувство и покормить?
– Мне что, тряхнуть мальчишку так, чтобы у него мозги выскочили? Кстати, эта похлебка прикончит его окончательно. – Андре провел ладонью по волосам, пытаясь припомнить, какие лекарства имелись в его мешке. – Мне кажется, он сам придет в себя в свое время. А сейчас ему важнее согреться и выспаться.