Али подчинилась и с удовольствием глотнула горячего питья. А потом вдруг сообразила, что она закутана в плед и что впервые за несколько недель ей было тепло.
Она захлопала глазами, удивляясь такому чуду. Должно быть, эфенди перенес ее к огню и укрыл пледом.
«Хвала Аллаху! – подумала Али. – Он прислал эфенди, чтобы спасти меня. А может, и нет…»
– Я умираю? – тихо спросила она, испытывая какое-то странное ощущение. Что, если Аллах прислал эфенди не для того, чтобы спасти ей жизнь, а для того, чтобы похоронить ее тело? Ведь такое тоже могло быть…
– Нет, я думаю, кризис миновал, – ответил чужеземец. – У тебя упадок сил, но ты выздоровеешь. Сейчас тебе нужен отдых, а также питание. Когда последний раз тебе удалось поесть?
– Много дней назад. – Али опять легла. – Спасибо вам, эфенди, – решила она добавить.
– За что? – спросил он, накладывая в миску еду из котла.
Али подумала, что странно задавать такой вопрос – ведь он старался вылечить ее.
– За то, что спасли меня. За то, что вы такой добрый.
Чужеземец пристально посмотрел на нее и с усмешкой сказал:
– Ты не представляешь, сколько людей подняли бы тебя на смех, если бы услышали твои слова. – Он вернулся к ней, опустился на колени и помог ей сесть, прижимая к себе. – Сейчас попытайся съесть вот это.
Чужеземец окунул кусок хлеба в подливку и протянул ей. Схватив хлеб, Али сунула его в рот и принялась торопливо жевать.
– Медленнее, – сказал он. – Иначе навредишь себе.
Али кивнула и, дожевав, проглотила хлеб. А он налил ей еще одну чашку чая и поддерживал ее, пока она пила. Потом дал еще немного пропитанного подливкой хлеба. Али поразилась тому, что доесть его у нее не хватило сил.
– А теперь спать, – приказал чужеземец.
Через секунду Али заснула.
Два следующих дня она, помимо еды, только этим и занималась. Да еще время от времени, шатаясь из стороны в сторону, тащилась в кусты, чтобы облегчиться, и точно таким же неверным шагом возвращалась и снова засыпала. И она ничуть не сомневалась в том, что чужеземец все это время находился поблизости. Иногда, не просыпаясь окончательно, а скорее в полудреме, она наблюдала за ним. «Хандрей» – так называл его другой. Довольно странное имя, но ей понравилось звучание, когда она попыталась произнести его.
И он очень любил что-то записывать в своей книжке, склонив черноволосую голову и полностью сосредоточившись. Ей нравилась изящная линия его лепных скул над бородой, а также нравился взгляд, когда он в задумчивости прищуривал свои необычно светлые глаза, глядя куда-то в пространство.
И еще ей нравилось смотреть, как он двигался – его сильное тело казалось на удивление гибким. Когда же он дотрагивался до нее, то действовал с необычайной осторожностью. Она не знала, что мужчины, оказывается, могли быть такими ласковыми… А еще было очень приятно, когда он салфеткой протирал ей лицо и руки – словно считал ее маленьким ребенком.
Ей доводилось слышать много кошмарных рассказов о чужеземцах и об их странных обычаях. Хаджи рассказывал, что они занимались разными безбожными делами. Но дядя и сам не являлся образцом добродетели, так что, возможно, все его рассказы были неправдой. Ее чужеземец – добрый человек, она в этом ничуть не сомневалась.
К вечеру третьего дня Али стало намного лучше. В первый раз за минувшую неделю она проснулась с ясной головой. И, приподнявшись, осмотрелась. Чужестранцев поблизости не оказалось, и она, спустившись к ручью, как следует вымылась, наслаждаясь тем, что больше не испытывает слабости.
Вернувшись в лагерь, Али задумалась. Настало время оценить ситуацию, потому что теперь она совершенно точно знала, что выживет. Али опустилась на колени и устремила взгляд в небо, как делала всегда, когда советовалась со Всевышним.
– О, Аллах Всемогущий! – Она наклонилась, коснувшись лбом земли, а потом опять подняла глаза к небу. – По своей божественной мудрости Ты отправил меня к Хандрею, чтобы я не умерла. Ты не стал бы сохранять мою ничтожную жизнь, если бы у Тебя не было на это особой причины. Я должна служить Хандрею, ведь так?
Аллах не откликнулся, но Али на это и не рассчитывала.
– Да, – ответила она за Него. – Я готова посвятить себя служению Хандрею, вот только есть одна сложность. Он принимает меня за мальчишку из-за моей одежды. Но Ты ведь сам сказал мне, что я должна переодеться таким образом, чтобы избежать еще больших опасностей…
Али еще раз обдумала свое положение, потом пробормотала:
– Если я скажу Хандрею правду, после того, как он столько возился со мной, ему наверняка это очень не понравится. Ему захочется нанизать мою голову на пику, а тело бросить на растерзание львам. Он не захочет, чтобы какая-то девчонка прислуживала ему, разве не так?