Я еще не уверена, что я чувствую по этому поводу. Я имею в виду, готова ли я читать откровенные эротические сцены? С очень конкретными описаниями мужской анатомии и всего остального? У меня живое воображение, поэтому я точно знаю, что смогу увидеть все это в своей голове, как если бы это был фильм.
О боже.
Я настолько погружена в историю, что подпрыгиваю с учащенно бьющимся сердцем, когда мой телефон жужжит на стойке почти полчаса спустя. Это... сообщение от Кэла?
Кэл: Возможно, ты захочешь записаться на тату поскорее, пока меня не отправили в тюрьму за избиение твоего двоюродного брат всеми возможными путями в воскресенье.
Какого черта?
***
Каллахан
— Позволь мне уточнить, правильно ли я все понял.
Не хочу драматизировать, но я могу умереть сегодня.
И это о чем–то говорит — с моим громоздким телосложением, моей способностью вырубить кого–нибудь до потери сознания, не вспотев, и тем, как мало я трахаюсь в целом, последнее, чего я ожидал сегодня, это быть запуганным парнем, которого я знаю три года и которого я считаю одним из своих самых близких друзей.
Ну, я лишь слегка напуган, но все же.
Аарон продолжает, не сбиваясь с ритма.
— Моя двоюродная сестра была на вечеринке братства прошлой ночью, и когда она захотела пойти домой, ты случайно проезжал по району и подобрал ее? — Он скрещивает руки на груди, как будто защищаясь от правды, которую не хочет слышать. — Мне трудно в это поверить, Кэл.
Я делаю глубокий вдох и смотрю на своего друга сверху вниз холодным взглядом, которым я овладел за эти годы. Меня не волнует, насколько хороши его намерения или как сильно он заботится о Грейс, не прямо сейчас. Он уже должен был знать, что я за человек, и я чертовски уверен, что никому не позволю приходить в мой салон и ругать меня, как чертову малолетку.
Но я также не собираюсь освещать дела Грейс. Она не хотела рассказывать Аарону о том, что случилось с тем парнем на вечеринке, и, хотя я не понимаю почему, я отказываюсь нарушать ее доверие — вот так или вообще.
— Слушай, чувак, если ты беспокоишься о том, что я буду приставать к ней, поверь мне, что я не заинтересован, — говорю я ему в лоб, возможно, немного более резко, чем намеревался. Пофиг. Во–первых, я не заслуживаю этого выговора. — Я отвез ее в этот веганский фургончик только потому, что она была голодна. Она была той, кто предложил нам потусоваться, так что немного потише, хорошо?
Аарон хмуро смотрит на меня, как будто я ничего не понимаю.
— Ты знаешь, почему я говорю тебе это, Кэл. Это не потому, что я не думаю, что ты плохой человек — я знаю, что ты хороший. Речь идет о Грейс и о том, что для нее лучше.
Гребаная классика.
— И что, по–твоему, для нее лучше?
— Во–первых, она окружает себя только теми людьми, которые принимают ее интересы и пускает их в свое сердце.
Ах, нет. Он не скажет этого. Только через мой гребаный труп.
Я прищуриваю свой потемневший взгляд на него.
— И ты думаешь, я не один из этих людей?
У него хватает порядочности вздрогнуть. Совсем чуть–чуть.
— Я не знаю, Кэл. Ты один из моих лучших друзей, и я доверяю тебе как брату, только не с ней. Я никому не доверяю ее. В этом нет ничего личного.
Это я могу отчасти понять, несмотря на мою растущую ярость. Его слова заставляют меня задаться вопросом — кому бы я доверил сохранить сердце Мэдди в безопасности? Наверное, никому, кроме меня, так что я это понимаю.
Я тяжело вздыхаю и благодарю Вселенную за то, что у меня назначена встреча через пять минут, так что этот разговор продлится недолго.
— Слушай, Аарон, мне нравится твоя кузина. С ней весело общаться, и я думаю, что ей тоже нравится моя компания. Я уже сказал тебе, что с моей стороны нет никаких сомнительных дел, так почему, черт возьми, ты становишься таким колючим из–за того, что у нее есть друг — мужчина?
Кажется, он на мгновение обдумывает свой ответ, как будто тщательно подбирает следующие слова. Я не тупой. Я знаю, что Грейс — и он сам — скрывает от меня что–то важное.
Не то чтобы она была обязана рассказывать мне, но я знаю, что секрет здесь есть. У меня ноющее чувство, что это что–то такое, что разорвет мое гребаное сердце на части.
Так что, когда Аарон вернулся к своему обычному состоянию, я испытываю почти облегчение от этого.
— Послушай, мужчины — дерьмо, и Грейс знает это не понаслышке. Ей не нужны друзья со скрытыми мотивами. Ей не нужно думать, что они заботятся о ней, когда все, чего они хотели с самого начала, это залезть к ней в трусики. Я бы предпочел, чтобы она не рисковала.
Что–то смертоносное обрывается внутри меня.
— Убирайся нахуй из моего салона.
Аарон моргает.
— Кэл, чувак...
— Пошел. Вон. — выдавливаю я сквозь зубы. Прямо сейчас я даже не узнаю свой собственный голос.
Подумав, что лучше не сопротивляться, Аарон бросает на меня то, что мои разъяренные глаза распознают как извиняющийся взгляд, и выбегает за дверь, пробормотав прости, на что мне наплевать.
Прежде чем мой затуманенный мозг осознает, что я делаю, я беру свой телефон и отправляю сообщение Грейс. Я даже не помню, какого хрена я ей написал, как только заблокировал экран. Все, что я слышу — это звон в ушах, и все, что я чувствую — это смертельное давление в груди, которое не дает мне дышать.
«Ей не нужны друзья со скрытыми мотивами. Ей не нужно думать, что они заботятся о ней, когда все, чего они хотели с самого начала, это залезть к ней в трусики».
Он думает, что я такой друг? Неужели он всерьез такого низкого мнения обо мне?
Ради всего святого.
Из всех в нашей группе друзей я единственный, кто предпочел бы остаться дома, чем разгуляться на какой–нибудь случайной вечеринке. Я единственный, кто не употребляет наркотики и не напивается. Я тот, кто не занимается сексом на одну ночь. Я тот, кто не подцепляет цыпочек в барах, потому что это не по мне. Этого никогда не было, и еще пять минут назад я думал, что один из моих самых близких гребаных друзей тоже это знает.
Выдал желаемое за действительное, черт возьми.
К счастью для моего здравомыслия, моя следующая встреча назначена всего через несколько минут, и в течение следующего часа я сосредотачиваюсь на красивых следах черной туши на коже моей клиентки. Как только я заканчиваю, я понимаю, что забыл о своем сообщении Грейс, пока не вижу уведомление на своем экране.
Грейс: Не то, чтобы я не разделяла это чувство (он может быть маленьким дерьмом), но что–то случилось?
Секунду я раздумываю, рассказать ли ей об обвинениях Аарона и его чрезмерной заботе обо мне. Может быть, это не такая уж хорошая идея — разжигать драму между ними. Аарон, может, и мой друг, но он ее семья.